― Лил? Что ты здесь делаешь? Я бросаюсь к своей лучшей подруге ― ну, по крайней мере, когда-то она ею была. Теперь это просто еще одни отношения, которые я разрушила своим побегом.
― Почему бы мне не быть здесь? Я узнала о твоей маме. Не благодаря Грейсону. ― Она бросает на мужчину такой взгляд, от которого многие бы бросились бежать. Но ему, похоже, все равно.
― Ты хочешь, чтобы я делился с тобой, Лил? Может, тебе стоило оказать мне такую же любезность шесть лет назад, когда ты помогла ей сбежать с моим ребенком? ― Ворчит он.
― Во-первых, я не знала, что она беременна. И она, кстати, тоже. А во-вторых, она ― моя лучшая подруга. Неужели ты думаешь, что я могла отказать ей в помощи? ― огрызается она.
Грей складывает руки на груди и прислоняется к двери, явно отказываясь отвечать на вопрос Лилианы.
― Мне очень жаль. Вы двое не должны ссориться из-за меня. Грей, это я сделала, а не она. Она ни в чем не виновата, ― говорю я ему.
Он смотрит на меня, и его глаза немного смягчаются.
― Представитель похоронного бюро ждет в гостиной. Просто скажи ему, чего ты хочешь. Я уже выписал ему чек, ― говорит Грейсон и выходит.
Я хочу пойти за ним. Я хочу все исправить, но пусть он лучше продолжает злиться на меня. Потому что, когда он снова становится самым милым, заботливым мужчиной, которого я помню, мне еще больнее.
― Вы двое точно снова трахаетесь, ― хмыкает Лилиана, и я поворачиваю голову в ее сторону.
― Что? Не будь смешной. Ты что, не видишь, как сильно он меня ненавидит?
― Да. Но между любовью и ненавистью очень тонкая грань. И вы двое ее перешли. ― Она улыбается.
― Заткнись. ― Я закатываю глаза.
― Так… как все прошло? Так же, как раньше? Или лучше? Видит Бог, у этого мужчины было много практики, пока ты скрывалась, ― говорит Лилиана.
Я втягиваю воздух. Я знаю, что не имею права ревновать при мысли о том, что Грей был с другими женщинами. Это я ушла. Не он. Но мне все равно больно.
― Давай, не будем заставлять этого агента ждать, ― говорю я вместо ответа.
Лилиана переплетает пальцы с моими.
― Если он так тебя ненавидит, почему он оплачивает похороны твоей матери?
И вот тут-то я вспоминаю, почему моя лучшая подруга здесь, и новая волна слез вырывается на свободу. Я не могу этого сделать. Я не могу планировать похороны. Я даже не могу пойти на похороны. Что я должна сказать агенту? Просто похоронить ее, потому что на церемонии все равно не будет родственников?
― Я не могу… ― Моя рука взлетает к горлу, а легкие борются за кислород.
― Черт. Кэтрин, все в порядке. ― Лил обнимает меня. Но я отталкиваю ее.
― Все не в порядке, ― кричу я, пытаясь вздохнуть.
― Черт. Грейсон! ― кричит Лилиана.
И прежде чем я осознаю, что происходит, Грейсон обнимает ладонями мое лицо.
― Что, блядь, ты ей сказала? ― рычит он на мою лучшую подругу.
― Я не могу… ― Я снова задыхаюсь. Как будто мое тело забыло, как дышать.
― Ш-ш-ш, детка, все будет хорошо. С тобой все будет хорошо. ― Грей прижимает меня к своей груди, и мои руки цепляются за его футболку, сжимая ткань пальцами.
― Я не могу… похороны, ― выдавливаю я.
― Ты можешь это сделать. Посмотри на меня. ― Он снова берет меня за плечи. ― Посмотри на меня, ― повторяет он. Когда мои глаза встречаются с его глазами, я больше не вижу ненависти. Я вижу беспокойство. ― Ты сильнее этого. Давай, мы сможем пройти через это.
― Грейсон, я не могу быть на ее похоронах, ― всхлипываю я.
― Я все решу. Ты не пропустишь похороны своей матери. Пойдем, поговорим с агентом. ― Он берет меня за руку, а Лилиана берет за другую.
Боже, как бы я хотела вернуться в прошлое. Я должна была придумать другой способ оплатить колледж. Я была такой глупой. Одно неверное решение ― и я потеряла все…
Глава девятнадцатая
― Как ты справляешься с этим весь год? ― спрашиваю я Франко. Он один из центровых, игрок-ветеран, у которого дома четверо детей.
― С чем? ― спрашивает он.
― Остаешься вдали от своих детей так долго? ― Я действительно чертовски тяжело переживаю тот факт, что мне пришлось оставить Грейси из-за этой игры.
― Я бы сказал тебе, что становится легче, но это не так. Ты просто принимаешь это по одному дню за раз, ― говорит он.
― Да. ― Возможно, мне придется убедить Кэтрин согласиться на домашнее обучение. По крайней мере, тогда Грейси сможет ездить со мной.
― Ты беспокоишься, что она попытается сбежать? ― вклинивается Люк.
― Я был бы идиотом, если бы не беспокоился. Она точно хочет это сделать. Я вижу это в ее глазах каждый раз, когда она смотрит на меня, ― говорю я ему. В доме десять парней моего отца, которые следят за Грейси. На этот раз Кэтрин ни за что не удастся сбежать с моей дочерью.
Возможно, я также поместил маячок в рюкзак Грейси и ее хоккейные перчатки. Я не собираюсь рисковать. Я пытался засунуть его в эту чертову шайбу, с которой Грейси обращается как с драгоценностью. Ту, что подписал для нее Кинг. Но техник не смог сделать это, не повредив чертову штуку.
― Осталось две игры. Если мы выиграем сегодня, то Кубок будет наш. Выходите и играйте так, будто от этого зависит ваша жизнь, ― кричит тренер, возвращая все наше внимание ко льду.
У нас четвертая игра из пяти. К настоящему моменту мы выиграли две из трех. Мне нужно выкинуть из головы мысли о Грейси и сосредоточиться на игре. Было бы лучше, если бы я мог верить Кэтрин, что она не попытается снова исчезнуть. Но я не верю. И вряд ли когда-нибудь смогу. Она до сих пор не рассказала мне, что за хрень происходит и от кого она, блядь, бежит. Винни остался в доме. За последние несколько недель он завоевал ее доверие. Этот ублюдок так же, как и я, полон решимости выяснить, что она от нас скрывает.
Я выхожу на лёд. Это домашний матч Нэшвилла, поэтому трибуны красные. Кинг ждет вбрасывания шайбы, а я не спускаю глаз с одного из мудаков соперника.
― Я слышал, твоя сестра теперь доступна. По слухам, ты позволил Кингу взять ее первым, а теперь остальные члены команды будут делать это по очереди. Мне придется попросить своего агента организовать мой переход. Похоже, преимуществ у рыцарей с каждым днем становится все больше, ― говорит этот ублюдок.
Я смотрю на него. Неужели этот идиот только что сказал это?