― Иди в душ. И отдай мне свою одежду. Мне нужно ее сжечь.
Я сжимаю ворот своей футболки и стягиваю ее через голову, а затем бросаю на пол.
― Как ты думаешь, почему Дювали преследуют Кэтрин?
― Она украла у них, ― говорю я ему. ― Шесть лет назад. Вот почему она сбежала. Она рассказала мне, что к ней пришли двое полицейских, которые показали ей фотографии каких-то трупов, которых, как они утверждали, папа, ты и я уложили в землю. Потом они поставили ее перед выбором ― дать показания против меня или они передадут ее Дювалям.
― Что, черт возьми, она у них украла? ― спрашивает он.
― Деньги. Она взломала их банковские счета, чтобы заплатить за колледж.
― Значит, она сбежала, потому что не хотела давать показания против тебя, но и не хотела, чтобы ее передали Дювалям?
― Да.
― Ха, я знал, что на то была веская причина, ― говорит Винни.
― Откуда ты знал? С самого начала ты настаивал на том, что в этой истории есть нечто большее, чем то, что мы думали.
― Эта женщина любит тебя, Грей. Это так же ясно, как то, что трава зеленая. Она не ушла бы просто так, без веской, мать ее, причины. ― Он вздыхает, и что-то трепещет у меня в груди. Что-то одновременно знакомое и чуждое.
Она любит меня?
Я задавался этим вопросом… Я был так чертовски зол, потому что, как бы сильно я ни хотел ее ненавидеть, любовь к ней всегда перевешивала.
― И она рассказала о тебе Грейси. Женщины так не поступают, когда хотят оградить ребенка от отца, ― говорит Винни.
Я захожу в душ и наклоняю голову, наблюдая за тем, как вода становится красной и стекает в слив.
― Это еще не конец, Грей. Дюваль так просто не сдастся, ― повторяет мой брат то, о чем я уже сам подумал.
― Я знаю.
Глава двадцать шестая
Матрас прогибается, и мои ресницы распахиваются, встречаясь с темно-зелеными глазами Грея.
― Прости… Я задремала.
― Все в порядке, ― говорит он.
Я поднимаюсь с кровати, готовая вернуться в комнату, которую делю с Грейси, когда Грейсон откидывает одеяло. Его взгляд блуждает по моему телу. Возможно, за время его отсутствия я успела стянуть одну из его футболок «Ванкуверских рыцарей».
― Даже не думай покидать эту комнату, Кэтрин. Залезай. ― Он кивает на кровать.
― Я должна пойти проверить Грейси. ― Я дергаю за подол футболки, пытаясь прикрыть ноги. Почему-то рядом с этим мужчиной я всегда чувствую себя голой, независимо от того, сколько на мне одежды.
― Я заходил к ней. Она в порядке. Ложись в кровать, Кэтрин. Уже поздно, ― говорит Грей.
Я подхожу к кровати и забираюсь на нее. Он ложится рядом со мной и накрывает нас обоих одеялом. Затем он тянется к цепочке прикроватной лампы, и комната погружается в темноту. Я вздрагиваю, когда чувствую, как его ладонь ложится мне на поясницу, и он притягивает меня ближе к себе. Удовлетворившись положением моего тела, он поднимает руку и проводит по моим волосам.
― Прости, ― говорит он.
― Почему ты извиняешься?
― По многим причинам. ― Грей вздыхает. ― Прости за то, как я обращался с тобой последние несколько недель. Ты не заслужила этого.
― Я…
― Я еще не закончил. ― Он проводит пальцем по моим губам. ― Мне жаль, что я не дал тебе почувствовать, что ты могла обратиться ко мне за помощью тогда. Но, в основном, мне чертовски жаль, что я сдался. Что смирился с тем, что ты ушла навсегда.
― Дело не в тебе, Грейсон. Я была напугана. Я пыталась поступить правильно, чтобы уберечь тебя, ― говорю я ему. ― И что значит «сдался»?
― Я бросил искать тебя. Просто прекратил. Я должен был продолжать.
― Ты бы никогда меня не нашел. Я позаботилась об этом, Грей. Не думай, что ты мог изменить то, что случилось.
― Мне все равно не стоило сдаваться. Я обещаю, что больше никогда не откажусь от тебя, Кэтрин. Я не откажусь от нас.
― Нас? Ты действительно думаешь, что мы снова сможем быть вместе? После всего, что я сделала?
Пальцы Грейсона нежно касаются моей щеки.
― Я думаю, мы всегда будем вместе, Кэтрин. Возможно, нам еще предстоит разобраться с некоторыми проблемами, но это всегда была ты. И всегда будешь ты.
Я задерживаю дыхание. Я мечтала об этом моменте много раз, но никогда за надеялась, что это произойдет.
― Мне жаль, что я ушла. Мне жаль, что я не пришла к тебе и не рассказала, что случилось. Мне жаль, что я солгала тебе. Мне жаль, что я украла эти деньги. И мне очень жаль, что я не дала Грейси узнать тебя. Я никогда не смогу искупить свою вину, Грей. Я знаю это, и я не жду, что ты когда-нибудь простишь меня. Я сама не прощу себя.
Грейсон вытирает слезу, скатившуюся по моей щеке.
― Я сделаю все возможное, чтобы найти способ простить тебя, Кэтрин.
― Все в порядке.
Дыхание Грея касается моих губ, когда он придвигается ближе.
― Я люблю тебя. Всем своим существом я люблю тебя.
― Я тоже тебя люблю, ― шепчу я.
Его губы прижимаются к моим. Мягко, так мягко. Грей проводит языком по моим губам, и даже его движения становятся медленными. Ласковыми. Он не торопится, и я тоже. Его рука касается моей щеки, большой палец выводит нежные круги по моей коже.
Я закидываю на него ногу. Желание быть ближе к нему не проходит. Грей перекатывается на меня, накрывая своим телом, устраиваясь между моих бедер. Он опирается на левую руку, а правой исследует мою кожу, сохраняя медленный, нежный темп поцелуя. Я возбуждаюсь все сильнее, его рот поглощает мои стоны. Я притягиваю его ближе, приподнимая бедра в поисках трения, в котором так нуждается моя киска.
Грей поднимается на колени. Его горячий взгляд прожигает меня насквозь, воспламеняя каждое нервное окончание в моем теле. Он улыбается мне. Я не видела этой улыбки уже шесть лет. Раньше он приберегал ее только для меня, когда мы оставались наедине. У него есть ямочка на правой щеке ― я так любила ее.
Забудьте об этом. Я люблю все в этом мужчине. Его тело больше, чем я помню по колледжу, и я не думала, что такое возможно. Тогда он тоже был огромным. Мои ладони скользят по его плечам, спускаются вниз по рукам и снова поднимаются вверх. Я провожу ими по его груди и забираюсь под футболку. Грей хватает ее сзади за ворот и стягивает с себя. Мои глаза находят синяки на его торсе. Один из недостатков хоккея.
― Тебе больно? ― спрашиваю я его.
― Нет. Но мне будет больно, если я не войду в тебя в ближайшие шестьдесят секунд, ― говорит он, стягивая с моих ног трусики. Разобравшись с ними, он тянет мою футболку «Ванкуверских рыцарей» вверх и снимает. Я приподнимаюсь с кровати, чтобы облегчить его задачу раздеть меня. ― Я забыл, как мне нравится видеть тебя в моей одежде, ― говорит он.