Я понимаю, что не знал о нашей дочери, но чувство вины за то, что Кэтрин делала все это в одиночку и испытывала финансовые трудности, все еще мучает меня. Очень. Но это больше никогда не будет проблемой. Я позабочусь о том, чтобы моя маленькая семья никогда ни в чем не нуждалась.
― Что не так? ― спрашивает Люк, усаживаясь рядом со мной на скамейку.
― Ты?
― Отвали. Ты выглядишь как влюбленный щенок, ― ворчит он.
Эти слова заставляют меня улыбнуться. Я и есть чертовски влюбленный щенок и горжусь этим.
― Не могу дождаться, когда шайба попадет тебе в сердце, ― говорю я ему.
― Какого хрена тебе понадобилось так меня проклинать? Это какое-то дерьмо, брат. ― Люк вздрагивает от этой мысли.
― Посмотри на этого тупого сукиного сына. Думаешь, он не переписывается с той самой девушкой, из-за которой ему угрожают смертью? ― Я киваю в сторону Трэвиса.
На прошлой неделе этот парень оказался в Ванкувере один. По словам Кэтрин, Лилиана планирует переехать, как только начнется сезон. Хотя что-то мне подсказывает, что ее семья попытается этому воспрепятствовать.
― Он выглядит чертовски подавленным. ― Люк вздыхает и качает головой. ― Как и гребаный Кинг. Все вы, влюбленные задницы, выглядите одинаково. Мне нужны новые друзья.
― Кингу просто обидно, что у нас появился новый блестящий игрок, который лучше него. ― Я смеюсь, зная, что этот ублюдок слышит каждое слово.
Лиам поднимает голову и смотрит на меня, затем переводит взгляд на Трэвиса.
― Мечтать не вредно, ― бормочет он себе под нос, а затем возвращает свое внимание к телефону. И, вероятно, к моей сестре.
― Эй, Трэвис. Зачем ты бегаешь за девушкой, из-за которой тебе в один прекрасный день могут подстрелить задницу? ― кричит Люк. ― Просто спроси Кинга. Это чертовски больно. Он так говорит.
Трэвис несколько раз моргает на слова Люка, потом улыбается.
― Я люблю ее. Ты вообще знаком с Лилианой Валентино? Если эта девушка не стоит того, чтобы умереть из-за нее, то я не знаю, кто, блядь, стоит.
― Постарайся не умереть. Я слишком много заплатил за твою гребаную задницу, ― говорит мой отец, давая знать о своем присутствии.
Все опускают телефоны и садятся ровнее, все смотрят на моего отца. Я следую их примеру. Эти встречи могут раздражать, но они важны. Я полон решимости сохранить этот Кубок, и единственный способ сделать это ― продолжать выигрывать.
Я подъезжаю к воротам, возле которых кишит пресса. Мне приходится притормаживать, чтобы не сбить кого-нибудь из них. Разве это не послужит отличным заголовком?
Долго считавшаяся пропавшей мать ребенка Грейсона Монро предстала перед судом по обвинению в непредумышленном убийстве.
Не уверена, что когда-нибудь привыкну к тому вниманию, которое вызываю, будучи девушкой этого мужчины. Сказать, что победный круг с Грейси после матча за Кубок Стэнли в прошлом году вызвал ажиотаж в прессе, ― это ничего не сказать. О нас строили всевозможные догадки и предположения. В итоге Грей был вынужден дать интервью, чтобы прояснить ситуацию.
Он, конечно, рассказал им не все. Но он публично заявил, что Грейси ― его дочь, а я ― его невеста. К этому статусу я все еще привыкаю, хотя Грей произносит его так часто, как только может.
Когда я подъезжаю к воротам, они открываются, и я проезжаю через них. На страже стоят не менее пятнадцати человек Джейкоба. Нет ничего необычного в том, что здесь так много парней, но пятнадцать ― немного чрезмерно. Даже для него.
― Мама, кто все эти люди? спрашивает Грейси, глядя в заднее стекло машины.
― Репортеры, детка. Помнишь, мы с папой говорили тебе о них? Им нравится фотографировать папу, потому что он так хорошо играет в хоккей.
― Он лучше всех играет в хоккей, ― говорит Грейси. ― И дядя Лиам тоже.
― Да, они оба лучшие, ― соглашаюсь я, паркуя машину в гараже. Я жду, пока дверь опустится, прежде чем выйти из машины.
Это старая привычка, еще с тех времен, когда я постоянно оглядывалась через плечо, но теперь, когда люди пытаются сфотографировать мою дочь, я всегда жду, пока между ней и внешним миром не появится дополнительный барьер.
― Пойдем, найдем что-нибудь вкусное, чтобы перекусить. Потом нам нужно найти хорошее место для Джаспера, где он проведет выходные.
Джаспер ― домашний питомец Грейси, чертова морская свинка. Его глаза-бусинки пугают меня до чертиков, поэтому, где бы эта тварь ни жила в эти выходные, я планирую сделать так, чтобы она была подальше от меня.
― Джаспер может спать в моей комнате, ― говорит Грейси.
Я морщу нос.
― А ты не думаешь, что из-за этого в твоей комнате будет вонять?
― Нет, я думаю, ему будет грустно, если он останется один. Я составлю ему компанию. ― Грейси выскакивает из машины и бежит внутрь, оставляя меня с Джаспером, который теперь смотрит на меня сквозь прутья клетки парой осуждающих глаз-бусинок.
― Ладно, Джаспер. Это две ночи. Мы можем это сделать. Только не умирай и не убивай меня, и все будет хорошо, ― говорю я ему.
― Папа! ― Я слышу крик Грейси, когда вхожу в дом, и мои шаги ускоряются. Грея не должно быть здесь. Он всего пару дней назад уехал в тренировочный лагерь.
― Что случилось? ― спрашиваю я, как только он оказывается в пределах слышимости, и ставлю клетку на пол.
Грей переводит взгляд с морской свинки на меня.
― Меня не было всего неделю. Ты уже заменила меня, детка? ― спрашивает он.
― Это вряд ли. Это Джаспер, любимец класса Грейси.
Грейсон обхватывает меня за шею своей свободной рукой ― той, которой он не держит нашу дочь. Затем его губы прижимаются к моим.
― Я скучал по тебе, ― говорит он мне в губы.
― Почему ты дома? Ты должен быть в тренировочном лагере. Что случилось?
Грей ставит Грейси на ноги.
― Детка, приготовь два стакана и шоколадное молоко. Я иду прямо за тобой. У меня есть печенье.
Она убегает в сторону кухни, ей не нужно повторять дважды.
― Грей, что происходит? ― Знаете чувство, которое говорит вам, что случилось или вот-вот случится что-то плохое? Да, у меня сейчас именно такое. Сердце колотится. Я слышу его стук в своих ушах.
― Трэвиса подстрелили, ― тихо говорит Грейсон.
Notes
[
←1
]
Около 189 см