Бежала по крышам, не спускаясь на землю, но иногда, ныряя на чердаки. Прыгала через улицы. Устраивала мелкие засады, то стрельнув по преследователям из слухового окна, то из-за каминной трубы, а то и из-за конька крыши. И так минут десять, потихоньку уводя погоню на север-северо-запад, где, как она знала, улицы были уже, дома стояли плотнее и наблюдался «всхолмленный рельеф местности», поскольку район был застроен домами разной высотности, — от двух до четырех этажей, — и к тому же с разными типами крыш, от двускатных до вальмовых и мансардных. Гоняться здесь было сложно, но выгодно именно для убегающего, в особенности, если беглец хорошо знаком с этим районом. Анна знала эти места просто прекрасно, потому что облазила их еще в юности, да и в зрелости время от времени проверяла возможные маршруты разведки и отступления. Паранойя, скажут некоторые, — к чему напрягаться в мирное время? — но вот ведь пригодилось. Как там говорили древние, «Si vis pacem, para bellum»[16]? Именно так.
В конце концов, постоянно меняя направление отхода, она довольно сильно запутала преследователей и, когда увидела, как в районе площади Гримо взлетает в темное небо красочный фейерверк, поняла послание Блэков, — «Мы покинули дом» — и ушла в отрыв. Несколько хаотичных аппараций по пригородам Лондона и завершающий прыжок в «иголочное ушко» — на аппарационное пятно на чердаке Энгельёэн-мэнора.
«Все!»
Она спустилась на второй этаж и хотела пройти в свои апартаменты, но в Гобеленовой гостиной ее перехватили Лонгботтомы — все трое, — и присоединившаяся к ним Тамара фон Корб.
— Как вы тут? — спросил Анна, едва войдя в дверь.
— Атак пока не было, — сообщила Тамара. — Прилетело несколько сов с записками из министерства, от Дамблдора и от союзников. Есть просьбы о помощи от нескольких нейтральных семей, но все наши силы в деле. Резервов нет. Удо разослал призывы к мобилизации, но ответов пока нет.
Анна обратила внимание, что ни о пленных, ни об Адаре, Тамара в своем кратком отчете не упомянула. Присутствие Лонгботтомов сдерживало. Не все и не всем следует знать.
— Ты где была? — спросила Алиса.
— Блэков вызволяла, — поморщилась Анна. — Их заперли в доме. Я добралась, когда пожиратели уже готовились к штурму.
— Пожиратели? — уточнил Фрэнк. Сомнения его были понятны, Дамблдор же всем уши прожужжал своими «враг повержен», «мы победили», «Сами-Знаете-Кто не вернется» и «войны не будет».
— Да, Фрэнк, — кивнула она. — Самые настоящие пожиратели. Во всяком случае, я точно убила Гвинвора Нота и Эньюрина Элфорда. И видела среди атакующих Джагсона и Торфинна Роули. Достаточно или все еще сомневаешься?
— Торфинн во Франции, а Джагсон в Азкабане! — заупрямился Лонгботтом.
«Вот же идиот!»
— Значит, был побег, о котором нам позабыли сообщить, — пожала Анна плечами. — Джагсон явно не сегодня откинулся! И хватит со мной спорить, Фрэнк. У меня на твои розовые сопли нет ни времени, ни сил. У нас война, а ты дурью маешься!
— Я мог бы… — нахмурившись, начал Фрэнк.
— Не мог бы! — отрезала Анна. — Вы с Алисой останетесь здесь. Как боевые единицы вы нам всем очень поможете, если продолжите охранять Энгельёэн-мэнор. Успеете еще повоевать. Война не сегодня закончится…
Итак, хотели они того или нет, война пришла в волшебную Британию, и, хотя полной картины случившегося у нее пока не было, Анна не сомневалась, что дело плохо. За один день, в течение всего нескольких часов, были атакованы сразу несколько человек, вернее, несколько семей. И ни одна из них ни разу не светлая. Даже Сметвик никогда не примыкал к светлым и под раздачу попал только из-за того, что террористы охотились на Лили. Да и Лили им была не нужна. Во всяком случае, не нужна мертвой. Перед глазами непроизвольно всплыла картина, увиденная в спальне магловской квартиры, и у Анны едва не случился приступ неуправляемого гнева. Все-таки Энгельёэны во все времена были берсеркерами, бесследно такое не проходит. Пришлось срочно брать себя в руки и приступать к делу, которое само себя, разумеется, не сделает. А речь, между прочим, не об одном, а о множестве разнообразных, больших и маленьких дел.