Об затылки бестолковых не тесали в школах кол.
Не было уроков в школе, впрочем, как и школ.
Палками народ учили у подножий пирамид.
Стукачей в избытке было, мир на них стоит.
Гонят где толпой баранов вкалывать под мегафон,
Приучают там к обману, портят генофонд.
Клали в глину повсеместно, добавляли пёсий кал,
Так народ, досель чудесный, слишком хитрым стал.
Надзиратель из народа Израиля, приставник
Бьёт своих по хитрой морде, а народец в крик.
Возопили все к вандалу, подняли базар-вокзал:
План повысил царь по валу, а сырья не дал.
Богоизбранный взорвался, касками стучит у касс…
(Так когда-то взбунтовался наш Новочеркасск).
Бунтарей вмиг усмирили, устранили перебой,
До смерти одних забили, а других — в забой.
Делегацию рабочих принял к ночи фараон,
Слушать никого не хочет, дует в свой тромбон:
«Вы ленивы сплошь и праздны, имя ваше — саботаж,
Хуже Энгельса заразы Иегова ваш.
Потому вы говорите: жертву Богу принесём -
Что работать не хотите, морды кирпичом.
Кирпичи свои лепите, чем торчать у алтаря.
Иегове на орбите вы до фонаря.
Нормы с птичьего полёта Богу не пересмотреть,
А соломы и помёта не видать вам впредь.
Как хотите, выполняйте утверждённый свыше план,
А потом объединяйте гегемон всех стран».
Всех встречают близ обочин Моисей и Аарон,
Представителей рабочих выгнал фараон.
Хорошо хоть не пальнули в делегацию вдогон.
Аарон стоит понурый, первый поп Гапон.
Тот, кто на демарш всех двинул, отвечает головой.
Карасём не скрыться в тину, хоть белугой вой.
Бузотёры, словно дети, сопельки стоят жуют,
Хуже Сакко и Ванцетти провалили бунт.
Ропщут люди: «Наказанье мы несём теперь за вас.
Вами двигало тщеславье, а не Божий глас.
Стали мы пред фараоном заговорщиками, впредь
Нам логистики препоны не преодолеть».
Где кредит доверья тает, к мудрецу народ жесток,
С кулаками подступает: Тоже мне, пророк…
(Кто кого убьёт с похмелья, узнаём мы из «Вестей»).
Обращается немедля к Богу Моисей:
«Господи! Почто подвергнул бедствию народ ты свой?
В бой, просил Тебя, за веру пусть идёт другой
В деле убежденья профи, а не дилетант, как я.
Из всех прочих на Голгофу выбрал Ты меня.
Египтянина в деревне я оглоблею убил.
До сих пор ту кровь, наверно, Ты с меня не смыл.
Тем, что в уши мне вложил Ты, я сатрапа пристыдил,
А еврей наш не двужильный ещё пуще взвыл.
Ниже плинтуса стал ползать избранный Тобой народ.
Если так — то, что за польза от моих забот?
Люд в преддверии Исхода чувствует Твои пинки.
Знать, народу неугодны в спину тумаки.
Нас к свободе заставляешь двигаться иных бодрей,
Почему ж не избавляешь от невзгод людей?
Думаешь, в тепле под кровлей скажут, хорошо и тут,
В край, Тобой что уготовлен, вовсе не уйдут?
Тяготы терпеть похода — сытым не велик искус.
Что важней для нас — свобода или хлеба кус?»
Две кометы вниз метнулись, мирозданья тёмный лист
В небесах перечеркнули, и вопрос повис.
(Мир совсем не изменился, в чёрных дырах до сих пор,
И вопрос тот притаился в небе словно вор.
Для народа с огорода, скажет пусть иной борец,
Что важней ему — свобода или огурец?
Демократии бацилла через кожицы надрез
В наши веси просочилась, и пошёл процесс
Возмущаться повсеместно, мебель старую крушить…
Очень важно это действо чем-то завершить.
В рамках древнего обряда как сдержать разгул страстей?
Кто нужней стране — урядник или Моисей?
Про отъезд из хаты с края думать мне, охоты нет.
Что с собою брать, узнаю завтра из газет).
*НОТ — научная организация труда
Глава 6. Иегова уговаривает Моисея
Иегова Моисею говорил про подлеца:
«Что словами Я посею, ты пожнёшь. Египта царь
Не хотел твой слушать идиш, показал тебе на дверь.
Ты воочию увидишь, что с ним сделаю теперь.
К предкам Я твоим являлся не однажды ночью, днём,
Никогда не открывался им в названии своём.
В сновидениях, в экстазах с разным именем не мог
Приходить ко всем Я разом, представлялся просто — Бог.
С Авраамом, с Исааком и с Иаковом завет
Я поставил Зодиаком над Землёй на много лет: