— Это помощник твой, он будет прорехи скрытые выискивать, чтобы ты в них не упал. Ну и если вдруг соскользнёшь, то будет помочь тебе забраться обратно. Это же дог, сильная порода, и верная к тому же. — Вещала из-за спины Мысль.
Филимонов двинулся по мосту к другому берегу. И он дошёл.
Конец Второй части.
Постапокалипсис на: http://www.bookflash.ru
Эпилог
Вечерело. Шёл обильный снег, крупными хлопьями.
— Сегодня будьте очень внимательны, погода располагает к внезапным нападениям. Да и стрельба эта с запада на нехорошие мысли наводит. — Инструктировал, заступавшего в охранение спорткомплекса Соболева, Коновалов.
Соболев, выслушав инструктаж, строго посмотрел на бойцов своего отделения.
Внезапно зашипела рация, в нагрудном кармане Коновалова. Тот достал её.
— …Западный глаз! Центр ответьте Западному глазу! — Звучал взволнованный голос из рации.
— Слушаю вас! — Сказал в рацию Коновалов.
— С западной стороны, к нам приближаются силы федералов, на полной скорости. Один танк, один бронетранспортёр и три БМП-2 странного вида. На броне, сверху, людей мало. Наверное, ещё внутри сидят. Как понял Центр, приём! — Вещал голос из рации.
— Вас понял, Западный глаз! Продолжайте наблюдение! — Ответил Коновалов, и засунул рацию в нагрудный карман.
— Из окружения кто-то вышел наверное. — Задумчиво сказал Соболев.
— Может и так. Но дела это не меняет. У нас общая тревога. Давай Соболев, иди занимай позиции. Я пойду тревогу объявлять. — Сказал Коновалов и шустро удалился.
Уже через четверть часа перед спорткомплексом остановилась бронетехника. На бортах были заметны тщательно прорисованные опознавательные знаки первой ударной бригады. Из техники высыпались люди, получившийся таким образом отряд, занял оборону, встав спиной к спорткомплексу.
— Это знак! И полагаю, хороший знак! — Обрадовано произнёс, наблюдавший за действом Пятков. — Юра, пожалуй надо встретить людей, пообщаться, объясниться.
Коновалов с отделением Соболева, приблизился к стоявшей технике. От бронетранспортёра отделились два человека. Первым из подошедших представился человек с обритой головой.
— Полковник Крейзер, Яков Григорьевич! Командир первой ударной бригады, вернее бывший командир, это — Крейзер повёл рукой в сторону техники и людей. — Всё что от нас осталось. Мы собственно к вам, присоединиться на постоянной основе. У вас есть средства для дезактивации? Технику нужно дезактивировать, мы уходили из окружения рядом с эпицентром. Там до сих пор очень грязно.
— Как-то вы так сразу, быка за рога то, Яков Григорьевич. — Улыбнулся Коновалов. — Лейтенант Коновалов, тоже теперь бывший, стало быть.
Обменявшись рукопожатиями с Крейзером, Юра отослал Соболева доложить о появлении остатков бригады и их намерениях. Через полчаса, тот вернулся. Командир краснопресненцев дал согласие на просьбу Крейзера.
— Отлично! — Обрадовано встретил эту новость Крейзер. — Да, чуть не забыл, вот письмо.
— Кому? — Удивлённо уставился Коновалов на запечатанный конверт.
— Письмо капитана Филимонова, его жене. Он погиб четыре месяца назад, недалеко от шоссе Энтузиастов, в танковом сражении. Майор Алексеев — Крейзер указал на стоявшего рядом офицера с американской винтовкой. — Нашёл его, письмо, в личных вещах Филимонова.
— С этого места, если можно, поподробнее. — Расстроено нахмурившись, сказал Коновалов.
— Давай попозже лейтенант. Нам опасно вот здесь так стоять. — Рассчитывая на понимание, сказал Крейзер.
Остатки бригады начали размещать технику по периметру спорткомплекса.
Проходившие мимо бойцы бригады, знакомились с людьми из отделения Соболева.
— Аксай! — Громко представлялся молодой боец, лихого, казацкого вида.
— Барс, ну то есть Борис. Мужики, вы из метро же, да? Мне с вами об одной девушке поговорить надо. — Обеспокоено говорил молодой солдат.
— Сабитов.
— Армен.
— Хабибуллин. Если надо спалить танк, зовите меня. — Хитро подмигнув, представился боец-татарин.
— Христофоров. — Представился молодой, но с тяжёлым, старческим взглядом, младший лейтенант.
Алина сидела за столом в тёплой, обвешанной коврами, комнатушке. В руках она держала, распечатанное уже, последнее письмо Алексея. Слёзы растекались по лицу, мешая читать текст.
«… и если ты это читаешь, значит, мне не повезло. Здесь, в пехоте, вообще, многое зависит от банального везения. Многие мои навыки, которые я приобрёл за эти три года, просто ничто перед шальным осколком мины или снаряда, пулей, которые здесь выпускают не особенно то и целясь, просто в сторону противника. Люди здесь фаталисты. И под их влиянием я тоже становлюсь таковым.»