Из-за перегородки не доносилось ни звука. Заклинания замка блокировали способности ощущать ауры. Никак не узнать, что происходит и жив ли ещё кто-нибудь. Микаш! Ожидание всаживало ядовитое жало в сердце и кромсало его на куски.
Лайсве выровняла дыхание и закрыла глаза, входя в транс. Безликий поможет! Но Бессолнечные земли опустели, пропал даже постамент, на котором спал бог.
Неужели всё погибло?!
Нужно что-нибудь придумать. Вейас сказал, что есть способ справиться с Лучезарными, но не сказал какой. Надо вспомнить, почему же так трудно вспоминается этот сон?! И Вей ведь не справился. А тут ещё Карачун с ордой нежити…
Голову сдавил такой спазм, что Лайсве рухнула на колени, глотая ртом воздух. В глазах темнело. В мыслях металось лишь: Микаш, милостивые боги, защитите его, Микаш!
Глава 23. Прощай, мой милый вэс
Микаш ударил кулаками по деревянной перегородке, скрывшей от него жену.
— Что происходит? — он выхватил меч и обернулся.
Люди таращились на него, кое-кто смотрел на отошедшего к дальней стене Петраса. Его лицо скрылось в темноте. Помощник Ульрих стучал в двери во внутреннем дворе, но они все оказались заперты.
— Захватите мыслечтецов — убейте остальных! — раздался с балкона короткий приказ. — Хозяина — не трогать!
— К оружию! — скомандовал Микаш. — Демоны идут!
Все двери распахнулись, оттуда хлынули пузачи-бруколаки. Они походили на шары с короткими ножками, их лица закрывали веки длинной до пола. Из колодца лезли тощие рыжие стрыги, цепляясь за камни когтистыми руками. Прыгали с галереи чёрные собаки-вырки со смрадными язвами на боках, полыхали ненавистью их красные глаза. Позади всех вальяжно двигался повелитель нежити Карачун, скелет в лохмотьях из белых мотыльков. На лысом черепе красовалась корона из зубов и ногтей. Чёрный меч легко отодвигал с пути зазевавшихся тварей.
Тучи поглотили луну и звёзды. Испугав видом орды, надвинулась тьма. Она придавала демонам сил, она же слепила людей. Чутьё, которое раньше позволяло видеть даже во Мраке, на чужой вотчине оказалось бесполезным.
Но Микаш отмахивался от нападающих: звуки, запахи, ощущения на коже — помогали хоть немного ориентироваться. Удар — брызнула из бруколака вонючая жижа. Ещё один — прочь отлетела отрубленная рука стрыга. Но — никому не подсобить, внушение — не действовало.
Душили сотканные из Мрака щупальца. Микаш рубил их и кромсал, не желая сдаваться. Он обещал выжить, обещал защитить, он должен!
Уже рвались жилы. Микаш всё вскидывал и вскидывал меч. Ноги переступали суматошно. Вырки и пауки наседали со всех сторон. Микаш увёртывался и прятался за камнями.
Тяжёлая поступь Карачуна слышалась совсем близко. Опаляли могильным холодом светящиеся мотыльки. От смрада подташнивало, слезились глаза. Мерцал чёрный меч мертвецов. Микаш суматошно парировал удары, делал свои выпады и отклонялся. Клинок проходил в дюйме от тела. Проворачивался в ладони эфес, меч раскручивался со свистом. Серией обманных финтов Микаш подбирался ближе к противнику.
Карачун готовился к верхней защите, но Микаш увёл клинок вниз и саданул по бедру демона. Повелитель мёртвых зашипел, вспыхнули мотыльки, унося его прочь и вновь собирая целого.
Микаш замер, глотая ртом отравленный воздух. Мокрая от пота рубашка липла к телу, холод осенней ночи пробирался под кожу, сердце выбивалось из сил.
Товарищей в живых не осталось, только твари копошились над телами, пожирая плоть без остатка. Падала с клыков и когтей горячая кровь, свинцовый запах пропитывал воздух.
— Хватит! — донёсся с балкона приказ.
Ну уж нет, ничего не хватит!
Микаш бросился на застывшего рядом бруколака, потом на ещё одного и ещё.
Свет ослепил. Микаш прикрыл лицо ладонью, позволяя глазам привыкнуть, и лишь потом различил происходящее. На стенах зажигали факелы несколько выживших мыслечтецов из его отряда. Их лица стали пустыми и не выражали ничего, кроме покорности. Петрас жался к стене, ошалело глядя на устлавшие пол трупы.
Микаш атаковал ослабевшего Карачуна, но тут налетела свора стрыгов. Один кинулся на выставленный меч, вырк схватил Микаша за ноги, на спину запрыгнул другой стрыг. Демоны окружали плотным кольцом. Когтистые руки были повсюду. Не боясь пораниться, стрыги вырвали из его ладоней клинок. Вырк опрокинул Микаша на мостовую, остальные прижали его по рукам и ногам.