— Нет! Только не впутывай его в это! — вскричала Лайсве. — Всё должно быть не так. Смысл не в справедливости, а в милосердии. Я…
— Я покажу тебе, как это прекрасно. Именно об этом ты мечтала. Мы должны быть вместе до самого конца. Вдвоём против всего мира. Помнишь?
Лайсве снова упёрлась спиной в стену. Микаш прижал её одной рукой, а второй достал из рукава фиал и глотнул из него. Шёпот прошёлся по шее холодным дыханием мертвеца:
— Загадай желание. Всё исполнится!
Микаш соединил их уста поцелуем, вливая в неё Мрак. Осколок скользил в глотку, чёрный яд струился по жилам, антрацитовый спрут разрастался в груди, пожирая суть. Чернота пополам с болью затопила весь мир.
Роились вокруг лица знакомых, жалили злобным эхом голоса.
— Бледная мышь, кому она нужна? Родит, и избавлюсь тут же, — смеялся Йорден.
— Сумасшедшая-сумасшедшая сестрёнка, кому ты такая невзрачная дурочка можешь понравиться? Сделай милость, не копти собой свет и полезай в гроб сама! — издевался Вейас.
— Врёт она всё! Посмотрите, на женщину не похожа, толком двух слов связать не может. Зачем ты Безликому? Сама всё выдумала! — обличала красавица из лаборатории книжников.
— Я очищу тебя от скверны. Твоё предназначение — вещать волю богов. Всё мирское — не для тебя, ты этого недостойна. Пойми, так будет лучше для всех, — уговаривал Жерард.
Лайсве не простила его за это.
— Пророчества? Опять твой книжный бред? Не беспокойся, со временем всё пройдёт, и ты будешь вспоминать с улыбкой, в какую чушь тебя заставили поверить! — отец не утешал, а делал только хуже.
Лайсве сжала голову руками. Всё бред, нет этого. Мрак просто тянет её на свою сторону, хочет добраться до Безликого. Но она не поддастся!
Вейас сказал, что с этим можно бороться. Но как, братик, как? Они же изорвали в клочья его тело!
«Безликий, помоги! Брат мой, Ветер, молю! Сейчас ты нужен, как никогда. Даже слабый!»
Темнота вспыхнула огнями Червоточины, Лайсве снова очутилась в серых Бессолнечных землях. Показался постамент, на котором спал Безликий.
Надо его разбудить.
— Разбуди! Разбуди! — шептали голоса.
Из клубов тумана возникла девушка-вэс. Она сидела на коленях и гладила Безликого по голове, шепча успокаивающие слова. Глаза цвета серого жемчуга посмотрели на Лайсве.
— Убей её, убей сама — он не сможет, — настойчивей бубнили голоса. — Он трус, но ты сделаешь его сильным, мы сделаем. Убей!
В руке появился ритуальный кинжал с волнистым лезвием. Девушка продолжала смотреть на Лайсве. В её глазах — ни страха, ни желания убежать, одно смирение и безграничная любовь.
— Убей же! Мы знаем, чего ты хочешь!
— Лайсве! — окликнул Микаш.
Она обернулась. Он тоже был здесь, всё такой же разноглазый и страшный, тёмный суженый из сна.
— Убей вэса, и у тебя будут они оба, вечная молодость и твой сын рядом. Всегда! Ты станешь главной, будешь всем управлять по своему разумению. Остановишь войну. Никому не придётся умирать на кострах. Ты даже сможешь восстановить орден. Только убей!
Нет, не слушать голоса! Вейас! Почему же он не сказал?
Его предсмертная фраза была: «Я люблю тебя».
«Я люблю тебя», — говорила Безликому девушка-вэс.
Я люблю…
Как вспышкой озарило, словно все кусочки мозаики сложились в целостную картину. Самоотверженная девочка-вэс любила весь мир, поэтому и пожелала помочь Безликому. Он даровал ей силы и направил по нетореной тропе, чтобы в конце она столкнулась со своими мечтами, явными и сокровенными. На грани смерти она должна выбрать, погубить ли юную соперницу и насладиться исполнением желаний или отречься от всего и признать правду. Сможет ли она переступить последний порог во имя любви истинной — самоотверженной, не требующей ничего взамен — и очиститься от Мрака?
Озарило ли брата так же? Жаль, что догадались только они вдвоём.
Обстоятельства сложились так, чтобы дать ей возможность доказать свою безоговорочную преданность. Всё свершится здесь — в Будескайске.
Лайсве подошла к Микашу и обняла его за плечи:
— Прости меня! Прости за всё! А особенно за то, что не последую за тобой в твою окутанную теперь Мраком дорогу. Не забывай, что я сказала тебе прошлой ночью. Это было единственной, подлинной правдой. Пускай моя любовь не оставит тебя во время твоих скитаний по мукам одиночества, пускай светит и греет в твоём Мраке. Я всегда… — рыдания подступили некстати, заглушая слова. — Я всегда любила тебя одного. Прощай, мой тёмный суженый! Я буду ждать тебя на Тихом берегу и верить, что однажды ты найдёшь путь обратно к свету.