Микаш молчал, глядя с сожалением и болью, словно желал кричать в ответ, но что-то отобрало у него голос.
Лайсве отвернулась и подошла к девушке. Та поднялась с колен.
— Не бойся, я спасу всех. Я знаю как, — Лайсве улыбнулась ей сквозь слёзы.
Она улыбнулась в ответ.
Лайсве толкнула Безликого и вложила в его полупрозрачную ладонь кинжал:
— Вставай! Время пришло!
Он вздрогнул, просыпаясь, и уставился на неё.
— Меня отравили осколком, — Лайсве показала, как покрываются чернотой её пальцы. Мрак полз дальше по кисти к запястью и от него к локтю.
Безликий сглотнул и притянул её к себе.
— Я… я всё поняла, — горло полосовало кинжалами, но требовалось сказать, пока время не истекло. — Я была той девочкой на васильковом поле, твой вэс — это я. Пускай всё свершится сейчас. Я клянусь тебе в вечной и безоговорочной верности. Убей меня! Я готова пожертвовать собой, чтобы ты проснулся и спас наш мир.
— Лайсве… Я никогда не желал тебе этой участи.
Он с сожалением провёл ребром ладони по её лицу.
— Убей! Я не желаю быть одной из Лучезарных и уничтожать всё, чем жили мой отец, брат и муж, всё, что создал ты. Сделай это! Сделай, пока Мрак не поглотил меня полностью, молю! Я не боюсь смерти, а ты — живи! Живи со своей сероглазой любовью. Такова моя воля!
— Воля, сопротивляться которой не под силу даже мне? — с горечью усмехнулся Безликий и зажмурился.
Пауза затягивалась. Его руки сжимали Лайсве всё туже, словно он отказывался отпускать, искал и не находил другой способ. Наконец послышался глухой шёпот:
— Загадай желание. Это работает только так.
Оно пришло в голову мгновенно:
— Хочу, чтобы мой муж вернулся к свету!
— Хорошо, но это будет зависеть только от него. Я отдам ему своё самое дорогое сокровище. Если он сохранит его, то освободится. Но не сейчас.
Лайсве кивнула. Кинжал растворился чёрным дымом в его ладони. Безликий обнял её ещё крепче, шепча:
— Спасибо, мой верный вэс. Я не забуду твоей жертвы и сделаю всё, чтобы мир был спасён. Ступай спокойно на Тихий берег!
Безликий сдвинул с лица маску и поцеловал Лайсве в губы. Его левая рука пронзила её грудь. Сердце сжало в тиски, от боли всё помутилось. Его пальцы с кровью вырвали из Лайсве чёрного спрута и раздавили в порошок.
Тёмные слёзы хлынули из её глаз, очищая от Мрака. Тело стало воздушным, мужская одежда превратилась в белое платье. Открылась в вышине арка слепящего света. В ней показался знакомый силуэт.
— Вейас! — ахнула Лайсве.
Брат выглядел на шестнадцать, полным сил, каким начинал их путь. И Лайсве стала такой же!
— Сестра! — он протянул ей руку.
— Иди же, — подтолкнул Безликий.
Лайсве подбежала к брату и обняла так крепко, как давно мечтала. Они помахали Безликому на прощание и вошли в светящуюся арку вместе.
Микаш бережно держал Лайсве. Она билась в судорогах, пока осколок продвигался в сердце. Вот-вот всё закончится, и она не вспомнит о боли.
Но глаз Лайсве так и не открыла. Из-под век брызнула чёрная жидкость, тело затрясло сильнее.
— Что происходит?! — позвал Микаш Трюдо.
Тот подошёл и встал рядом:
— Она отторгает осколок. Так случилось с её братом. Похоже, в их крови есть что-то, что мешает Мраку поглотить их. Она… умирает.
— Что? Не-е-ет! — заорал Микаш.
Она обмякала в его руках, затухала аура, а вместе с ней и жизнь.
— Нет-нет-нет!
Он заколотил Лайсве по щекам, вдохнул воздух в губы, надавил ладонями на грудь — жена не просыпалась.
Она всё-таки ушла. На этот раз навсегда.
Микашу поломали крылья, вырвали сердце, лишили половины — хрупкой и нежной души, самого лучшего, что в нём было. Безликий — это всё он!
По лицу хлынуло что-то тёплое, со вкусом ржавчины. Микаш мазнул по щеке пальцем — кровь. Он плакал кровавыми слезами! Они открыли ему истину: соперника в холщовом балахоне, труса, что прятал лицо под маской.
Микаш отпустил мёртвое тело — Лайсве уже там нет.
На востоке уже алел горизонт, но мысли занимал запад.
— Это ты убил её, чтобы не уступить мне. Но теперь я вижу тебя, теперь я знаю. Я отомщу! Однажды я найду тебя и вырву твоё сердце из груди так же, как ты вырвал моё! — грозил Микаш Безликому.
— Ты хочешь осадить Компанию? — удивился Трюдо.
— К Небесным Компанию. Жерард мастак создавать много шума из ничего, — Микаш презрительно сплюнул.
Лучезарные собирались возле него, оглядывая с непониманием и восхищением.