Лайсве качнула головой:
— Это просто гость.
И поспешила навстречу брату.
Она заглянула на конюшню. Несколько общительных жеребчиков приветственно заржали. Обдало запахом сена и терпких лошадиных шкур. Конюхи ушли вместе с гостями: всем хотелось посмотреть на церемонию.
Только дверь одного денника была открыта, сверху на ней висела уздечка. Вот-вот выйдет Вей с седлом в руках, лисья улыбка проклюнет шаловливые ямочки на щеках, вспыхнут искорки-хитринки в кристально-голубых глазах.
Вместо него из денника показался чернявый кундец. Одежда под стать холёному высокородному: тёмно-зелёный, расшитый серебряной нитью костюм и такой же плащ. Широкополая фетровая шляпа с пером выгодно подчёркивала хищные черты лица. Пухлые губы растянулись в надменной ухмылке.
Лайсве разочарованно выдохнула:
— Что ты здесь делаешь, Петрас? Я тебя не приглашала.
Кузен повесил седло на деревянную ручку на двери и захлопнул денник.
— Как невежливо, я же всё-таки родственник.
— Я надеялась увидеть Вейаса, — Лайсве зябко обняла плечи.
Похоже, с приездом домой, вернулись и неприятности, которые, казалось, остались в далёком прошлом.
— Сама наивность! — хохотнул Петрас. — Ты правда думала, что он явится на твою свадьбу с помойной дворнягой? Или ты так и не догадалась, что он к тебе испытывал?
— Испытывал? — Лайсве сглотнула, припоминая последние дни с Вейасом. Она знала, но прятала это от себя, не хотела признавать. Неужели после стольких лет ничего не изменилось? — Что было, давно бурьяном поросло. Вейас — мой брат, и я никогда не перестану надеяться…
Петрас наступал, в ониксовых глазах полыхало вожделение. Нахлынули воспоминания: как больно было от грубых прикосновений кузена, как он грозился запереть и насильно женить на себе. Страшно и стыдно. Лайсве попятилась. Не хотелось ни мгновения оставаться с ним наедине. Но Петрас в один рывок отрезал её от выхода.
— Не такая прыткая стала? — ухмылялся он. — Взгляни на себя, брюхатая, наскоро замуж выскакиваешь, в отцовском замке, да ещё за кого? За дворнягу, который только и делает, что брезгует тобой и унижает прилюдно. А ведь могла бы ходить в мехах и золоте, быть хозяйкой Будескайска. Не жалеешь?
На его запястье не было свадебного браслета, он так и не женился. Ждал, что она приползёт к нему на коленях? Безумец!
— Ни капли, — холодно отрезала Лайсве. — По крайней мере, Микаш никогда не пытался брать меня силой. Он благороднейший из мужей, все его подвиги настоящие, а не только на словах, любовь искренняя и чистая, а не жажда обладания безвольным красивым камешком. Ты мне противен. Даже если бы ты был последним мужчиной в Мунгарде, я не вышла бы за тебя!
— А манеры-то все с дворнягой растеряла. Родишь такого и сама такой станешь. А он найдёт себе лучшую, молоденькую, принцессу. С его-то славой и покровительством авалорского регента ему все на шею вешаться будут. Ну же, оцени наконец подлинное чувство, — Петрас протянул ладонь.
— В тебе нет ничего подлинного и никогда не было, — Лайсве сложила руки на груди, защищаясь.
Время мчало слишком быстро. Её же ждали, надумывали Безликий ведает что, а уж Микаш… Но ведь она не стремилась ни обманывать, ни обижать его ещё больше. Просто хотелось увидеть брата в этот самый важный из дней. Неужели и это желание настолько неправедное?
— Оставь меня, иначе я всем расскажу, как ты склонял меня к близости против моей воли. Мы не на твоей вотчине!
— Да какое мне дело! — Петрас приблизил голову к её лицу так, что горячее дыхание обожгло кожу, обдало запахом пота. — Перекину тебя поперёк седла и увезу, пока никто не смеет вернуться за тобой по тропе невесты. А там… там меня уже не остановят! Твоего брата здесь нет, чтобы тебя защитить.
Петрас потянулся к её губам.
«Помочь?» — зашептал распахнувший ворота Ветер.
Кузен рухнул на пол, обхватив голову и визжа, словно по нему ударили мыслеклещами. Лайсве переступила через него и поспешила к выходу. У него не получилась даже прохрипеть проклятье ей вслед. Хорошо, что он не осквернил её своими мерзкими поцелуями!
«Спасибо тебе, мой другой брат, мой Ветер!»
«Будь счастлива, просто будь!» — шептал Безликий на прощание.
Лайсве бежала, но ноги путались. Накатывала такая слабость, что она едва не падала.
— Арсен! — позвала Лайсве, пытаясь отдышаться.
Целитель выскочил из замка и помчался ей навстречу.
Вдох-выдох, пускай мир перестанет кружиться, пускай у неё достанет сил!