– Барышня, скорее! Сергей Константинович, зовут… Место для вас нашлось!..
Ольга заметалась по комнате, уверенная, что должна что-то взять с собой. Но это что-то никак не отыскивалось, и она побежала за Аветой с пустыми руками.
Сергей Константинович прохаживался по кабинету, когда вошла Ольга. Подскочив к ней и взяв её за руки, Сергей Константинович, бывший в чудеснейшем расположении духа, сказал с милейшей улыбкой:
– Ну вот!.. Ну вот, драгоценнейшая моя Ольга Александровна… Вот и закончились ваши злоключения… И ваше заточение у меня подошло к концу. Не скрою: мне было приятно познакомиться с вами и дать вам приют. Но я понимаю, что вы не можете остаться навсегда в этом доме и что вам нужно устраивать и свою судьбу. И я рад, что сумел хоть немного помочь вам. Видите ли, вас ждут в одном очень приличном доме, где у вас будет работа, достойное вас жалование и своя комната… Я дам вам адрес… Вот… – Сергей Константинович взял со стола исписанную осьмушку бумаги и протянул Ольге. – Вот… Смело отправляйтесь по этому адресу, вас там ждут… Ну а пока… соберитесь… выпейте на дорогу чаю… И с Богом!
Тут Сергей Константинович поцеловал Ольгу в лоб и подвёл к двери.
– Авета! – позвал он.
Авета явилась.
– Вот, помоги-ка Ольге Александровне собраться… чаю там предложи… распорядись! А потом проводи… посади на извозчика!
– Пойдёмте, барышня! – кивнула Авета.
Дверь за ними закрылась, а Сергей Константинович увидел жаркое и окорок. Полковник был очень рад отделаться от грустной барышни, поколебавшей его беспечное житие и внесшей смятение в атмосферу дома. Иногда, правда, ему становилось её жалко, но тогда Сергей Константинович говорил себе: «Не хватало только, чтобы жене наговорили и приукрасили. Люди-то, известно, какие…» И покачивал озабоченно головой, начиная верить в то, что и в самом деле, как-то это неприлично, когда чужая барышня в доме да ещё в отсутствие супруги. Потом он вспоминал, как было принял её за просительницу, и тогда улыбался.
Вскоре, впрочем, он и думать забыл о своей грустной барышне. Но вдруг, это было уже поздней осенью, он столкнулся на Екатеринославской улице с хорошо одетой молодой дамой. Точнее было бы сказать, что столкнулись их взгляды: дама смотрела на Сергея Константиновича и очень мило улыбалась. Тогда Сергей Константинович, отметивший что-то знакомое в чертах дамы, тоже остановил на ней взгляд и даже заволновался: уж очень знакомой казалась дама, но признать он её не мог. «Куколка какая», – только подумал Квитка.
– Вы меня не узнаёте, Сергей Константинович? – весело спросила vis-a-vis и жеманно поправила волосы на затылке.
Сергей Константинович улыбнулся, но вышло неловко и так виновато, что дама залилась задорным и очень симпатичным смехом.
– Ламчари… пренеприятные обстоятельства… устроиться… моя крестница… Неужто не помните?
– Ольга Александровна?.. Да вы ли это?.. Вы – Пьеро, рыцарь печального образа! И вдруг такие метаморфозы…
Перемена в самом деле была разительная. Грустная барышня весело улыбалась. Вместо бледности – румяные щёчки, вместо потухших глаз – лучистые. Даже косу сменила высокая причёска, поверх которой кокетливо сидела маленькая шляпка.
– Да как же это может быть, Ольга Александровна? – недоумевал Сергей Константинович. – Или, может быть… вы… виноват… замуж как-нибудь того…
Тут в глазах Ольги Александровны что-то такое промелькнуло, что-то совсем не весёлое, и Сергей Константинович понял, что угодил в больное место. Но она быстро совладала с собой и улыбнулась:
– Нет пока. Но собираюсь… А вот вы приходите ко мне, – она назвала ему адрес, – и поговорим за чаем. Я вам всё-всё расскажу!
– Ну отчего же не зайти! Я с удовольствием… И рад за вас… рад сердечно…
На этом они расстались и каждый пошёл своей дорогой, думая о встрече по-своему. Ольга думала, что «он, в сущности, человек очень даже хороший». А Сергей Константинович рассуждал, что к Ольге ему ходить, конечно, не следует, потому что «оно бы и вообще не следует, а уж раз ты, голубушка, по такой дорожке пошла, то и мне от знакомства с тобой хорошего ждать нечего».
Ну а пока, выйдя от Сергея Константиновича, Ольга с помощью Аветы уселась к извозчику и отправилась по адресу, написанному Квиткой на осьмушке бумаги. Ехать оказалось недалеко, хотя Харьков представлялся Ольге огромным городом. Явившись по месту назначения, а это был очень недурной дом с широкой и чистой лестницей, Ольга, замирая от страха, объявила открывшей дверь крупной и сердитой женщине, что её прислал Сергей Константинович Квитка. А на вопрос женщины «зачем?», Ольга, едва не упавшая в обморок от охватившего её ужаса, сказала, что она горничная.