– Сергей Константинович…
– Да, да… – звучно отозвался полковник, открывая глаза и скорбя по исчезнувшему кофию.
– Сергей Константинович, – в дверях показалась голова Аветы в белой наколке поверх чёрных кудряшек, – там к вам барышня…
– Барышня?.. – удивился полковник и заёрзал к кресле. – Что за притча, Авета? Какая может быть барышня?..
– Не знаю… Говорит, с письмом рекомендательным…
– С письмом?!. Ко мне?!. Вот ещё новость… Кому это вздумалось рекомендовать мне барышень…
– Не знаю, Сергей Константинович, не говорит. Мне, говорит, к Сергею Константиновичу, полковнику… Грустная такая барышня…
– Грустная?!. Ну хорошо… зови свою грустную барышню…
Авета скрылась, а полковник опять заёрзал и впился глазами в дверь, которая, не замедлив, очень скоро приотворилась и пропустила в кабинет испуганную и действительно грустную барышню.
Барышня была голубоглазой и узколицей, высокой, с пшеничной косой и завитушками у висков. Аккуратный носик и плотно сжатые губки, напоминающие маленький красный бантик, придавали её лицу сходства с фарфоровой куколкой. Всем хорошая барышня, кабы не бледность и не общее впечатление какой-то муки, внушаемое всем её обликом. Можно было подумать, что барышня тяжело болела и явилась к полковнику прямиком из больницы. О том, что барышня и в самом деле с дороги, свидетельствовал небольшой чемодан, который вошедшая поставила подле себя на пол. Полковник тут же решил, что явилась гостья за вспомоществованием, и уже мысленно распорядился только что отправленным в недра стола выигрышем. «Даром получите – даром отдавайте», – вспомнил полковник Писание и решил, что ста рублей будет довольно с болезненной барышни. «Ну или ста пятидесяти», – отчего-то с неудовольствием подумал он. Вся эта армада мыслей проплыла в мозгу полковника за считанные секунды. И к тому времени, как начать разговор, Сергей Константинович уже знал, что именно скажет вошедшей к нему страдалице. Зато о рекомендательном письме, упомянутым ещё Аветой, Сергей Константинович совершенно забыл.
– Здравствуйте, милая барышня, – сказал он как можно ласковее, разглядывая гостью.
– Здравствуйте, – растерянно проговорила та.
– Ну-с… Что же вам от меня угодно?.. Только, прошу вас, садитесь, садитесь!..
– Вот-с… – Ольга протянула конверт и осторожно села на маленький диванчик, над которым фигурно помещались фотографии в тёмных овальных и прямоугольных рамках.
– Ах ты, Господи! – с умилением воскликнул полковник, рассматривая конверт. – Александр Иванович!.. Господи ты, Боже мой!.. Так вы, стало быть, от Александра Ивановича?..
– Да-с… Александр Иванович мне крёстным доводится.
– Вот даже как?!. Так это же превосходно!.. Ну и как же он? Как поживает?.. Здоров?
– Здоров, – вздохнула Ольга и зачем-то добавила:
– Чижа вот в клетке завёл. Слушает…
– Чижа слушает?!. – умилился полковник. – Скажи, пожалуйста!..
Ольга хотела ещё что-нибудь добавить об Александре Ивановиче, но оказалось, что кроме как о чиже сообщить ей решительно нечего. Она вспомнила, что от дивана пахло табаком, а на стекле билась оса, но не стала рассказывать об этом Сергею Константиновичу.
Полковник же, в свою очередь, не стал допытываться и углубился в чтение письма. Читал он про себя, хотя отдельные фразы произносил зачем-то вслух.
– …Девицу Ольгу Александровну Ламчари… – сказал он.
Ольга вздрогнула.
– …Ламчари… – повторил задумчиво Сергей Константинович, не сводя глаз с письма. И ещё раз сказал:
– Ламчари…
Потом снова углубился в чтение и вдруг снова заговорил:
– …Пренеприятных обстоятельств… Пренеприятных…
Молчание. И снова:
– …Устроиться…
– …Моей крестницы…
Наконец он отложил письмо и с добродушнейшим видом принялся рассматривать съёжившуюся Ольгу.
– Если я правильно понял Александра Ивановича, – сказал он, – с вами случилась какая-то беда. Не стану допытываться, какая именно. Вы были вынуждены покинуть не только родной дом, но и город. Теперь же вы ищете… э-э-э… ищете места. Так?..
Ольга, пуще смутившаяся, кивнула.
– А позвольте вас спросить в таком случае: что вы умеете делать?.. Ну это я спрашиваю на всякий случай, то есть именно на тот случай, чтобы знать, кому и как рекомендовать вас… Так позвольте спросить: что вы умеете?..