— Молодец! — Услышал он по-настоящему восхищенный шепот девушки, обвившей его шею.
— Обязательно было делать это здесь? — Пробурчал гильдмастер.
— В этом есть и свои плюсы, — ответил Ноэль, — мотивация игроков демонстрацией силы, которой они тоже могут обладать.
Кадиэл ничего не ответил.
— Так что это было? — Ноэль, Лаурен и Фист протискивались через игроков, не желавших расходиться. Стоял галдеж. Мечник ловил на себе взгляды обожания. Даже те, кто был способен видеть в темноте, больше половины их с Фистом телодвижений наверняка просто не заметили. Для них это была череда вспышек грома и молний, в которых мелькало тело Ноэля и длинная острая цепь. А теперь, когда он проходил на расстоянии руки от них, игроки наверняка запомнят его в лицо. «Армия темных эльфов, да?» — усмехнулся он.
Фист не отвечал, пока они не вышли на свободное пространство.
— Что именно? — В голосе эльфа ощущалась лукавинка. Он прекрасно понял, о чем речь.
— Твой бой... эта странная маска. Таковы способности убийцы?
— Отчасти. Но вообще, дело вот в этом. — Тени на его ладони сгустились, приняв форму кинжала. — Работа ночных эльфов. Единственные, кто познал тьму настолько глубоко и не поработился ею.
— Он всегда при тебе, что ли?
— Разумеется.
Ноэль вглядывался в причудливые узоры, избороздившие серебристое лезвие. Интересно, какая сила таилась внутри этого металла…
— Если я возьму его, смогу повторить то же, что делал ты?
— Пока нет. Но мог бы.
— И что для этого нужно сделать?
— Стать убийцей, конечно же.
— Я готов. Как?
Фист скривил губы.
— Убивая других, конечно же.
— Но ведь я могу делать это и будучи мечником.
— Не спеши. Насладись тем, что имеешь.
Они дошли до оконечности деревни. Того самого места, где когда-то давно пылала гора из людских тел, среди которых плавился и труп сестры Фиста. Словно почувствовав это, темный эльф вдруг остановился. Дунул ветер, растрепав его лавандовые волосы. Он поправил их, зачесав за ухо.
— Когда придет время, ты сам выберешь свою судьбу. Взяться за кинжал… — Он повертел им в руке. — Оставить оба меча, оставить один, или же… — Фист посмотрел ему в глаза, — избрать что-то иное. Иногда лучшее, что мы можем сделать, это позволить случиться тому, что настойчиво стучится в нашу жизнь. Но вся прелесть в том, что различить, само к нам это стучится, или же мы сами постоянно об это ударяемся — невозможно. Отсюда вывод? Расслабиться.
Ноэль с Лаурен усмехнулись, но Фист стал лишь серьезнее.
— Знаете, какая между нами разница? — Он повернулся к высокой траве, танцующей под указку ветра. — Если прямо сейчас там появится воплощение древнего божества, которое абсолютно наверняка убьет нас через секунду, вы броситесь убегать, и встретите смерть спинами. Я же расставлю в стороны руки и приветливо ей улыбнусь. Не потому, что я не боюсь смерти, я ее очень боюсь. Но потому, что люблю жизнь
— Мы тоже ее любим. — Ответила Лаурен.
Лицо Фиста поглощала тьма; вскоре весь он был окутан клубящимся черным туманом. Ноэль попытался рассмотреть его характеристики, но не смог.
— Тогда вы защищены от печали. — Его тьма начала таять, пока не развеялась полностью. Фиста под ней уже не было.
Вилла, так звали горе-маньяка, отдали своим. Если они даже хоронить хотят как-то по-своему, думал Ноэль, то для них, как для части сообщества игроков, все точно потеряно. Они уже ходили на охоту исключительно в составе своих групп, и вроде как копили деньги на постройку новых жилищ вообще вне деревни, на отшибе.
— Почему бы вам просто не уйти в Аррелион? — На выдохе предложил гильдмастер. С самого утра у него было плохое настроение; он провалился в кресло, вытянув ноги на стол.
— Мы хотим продолжать вылазки на новую локацию, чтобы набрать боевой костяк, который будет нас защищать. Конечно, однажды мы уйдем, это само собой, но пока, увы, думать об этом рано.
Гильдмастер зажмурился, потер глазницы.
— Огромная просьба, — говорил он притворно доброжелательным тоном, — впредь, если у вас будет хоть какая-нибудь мысль, хоть ми-изерное подозрение, что вы знаете, кто преступник, прошу, умоляю, тут же, тут же сообщить нам. Договорились?
— Да, — смутившись такого тона, ответил Глэйдл.
— Вы и так добились того, что теперь при любом происшествии народ будет думать на вас. — Пробасил Гош.