Змей неожиданно быстро пополз к воде, являя всем громаду своего тела. Сильвер отскочил от воды, его пошатывало.
— Все к стенам! — Командовала Лаурен. Они с Ноэлем встретились взглядом. Лицо девушки обуял страх.
Фонтаном до самого потолка озеро взвилось вверх, огромная туша взвилась под самый потолок. Змей сделал выпад, расшвыряв трупы мобов и ударившись мордой о стену, отчего пещера пришла в движение. Успевшие отойти игроки тут же пустили в ход магию с копьями, но не смогли даже поцарапать блестящую шкуру чудовища. Один из воинов с размаху рубанул двуручником, раздался звон металла, и дарка отбросило ударом хвоста.
Игроки отходили к туннелям. Двое загипнотизированных бросились за ними, сыпя фаерболами. Змей начал крутить головой, разбрасывая тела сородичей. Ноэль все еще неподвижно сидел на камне, отделенный от остальных. В тени.
И все же его заметили.
— Иди сюда, паскуда! — Крикнула заместитель гильдмастера, пытаясь отвлечь чудовище броском копья, но змей не обратил внимания, уже приближаясь к Ноэлю по дуге. Эльф прикрыл глаза. В щель между ресницами виднелся лишь силуэт монстра и ярко-оранжевый огонь, что пылал по бокам от гигантских ноздрей.
— Нет! — Доносился откуда-то из другого помещения знакомый голос, но танцор смерти никак не мог вспомнить, чей именно. Такой звонкий и приятный. Почти родной. А где, собственно, он находится? Холодно. Сыро. Бок ноет, будто к нему приложили раскаленную кочергу. Сколь многое бы он отдал, чтобы прекратить эту боль, забыть ее и никогда не вспоминать. Теплый свет вытеснил тьму и объял мечника полностью. Теперь ничего, кроме этого света, не было. Теперь? А что, было что-то до этого? Боль?.. Боль уходила, как он и хотел.
— Ноэль! Ноэль! — Слышал он чьи-то крики издалека. Голос уже мужской, готовый сорваться. Уставший… Всеобъемлющую теплоту, что вобрала в себя все плохое, вдруг прорезал холодный белый луч света. Отступившая мука вернулась, и оранжевое марево начало скрадываться опускающейся тьмой.
Он увидел перед собой два гигантских глаза, пульсирующие магией. Зажмурил глаза до разноцветных звездочек, поднялся на ноги, гудящие от усталости.
Змей раскрыл пасть, утробно зашипел, когда эльф, неожиданно для самого себя, резко подался вперед и запрыгнул прямо в этот клокочущий ад, воткнув мечи в корень языка. Мышцы вокруг сжались, глотка завибрировала, порождая рев, змей взметнул голову к каменным сводам, начал неистово ею вращать, но эльф удержался.
Где-то совсем рядом то и дело проскальзывали два клыка, но достать Ноэля они уже не могли. Монстр с силой ударился мордой о стену, но, утопая в мышцах, танцор смерти не сильно от этого пострадал.
Когда монстр наконец замер, эльф воткнул один из мечей еще глубже. Лужа холодной крови, что набежала из ран чудовища, окончательно развеяла оранжевую пелену перед глазами, но мечник, сильнее проталкивая клинок в глотку монстра, рыдал. Он не понимал, что происходит. Он чувствовал злобу и страх и не знал, что делать. Правило тело. Тело ночного, темного эльфа, рожденного с одной лишь целью — убивать.
Змей рухнул наземь, и Ноэля ударило о небо. Снаружи доносились крики, иногда удары и жужжание сжимаемого воздуха. Мечник набрал полный рот змеиной крови, от резкой встряски проглотил ее и тут же выблевал обратно. Маслянистая, густая, с отвратным вкусом. Новый позыв скрутил его внутренности, выворачивая наружу. Все тело щипало. Сквозь слезы он вонзил клинок в сжимающийся потолок над собой — небо. На лицо сразу же хлынула кровь. Изловчившись, Ноэль ударил ногой по эфесу, вгоняя меч как можно глубже в череп монстра. Он бил и бил по нему, пока в ребристом мясе не осталась торчать одна рукоять.
Там, снаружи, пылали огни. Кипела борьба. А он лежал в холодном озере блевоты и крови, своей и своего врага.
Снова крики. Рассвирепевший монстр, кажется, кого-то задел. Ноэль еще раз бьет по мечу, и тварь пронзает дрожь, но монстр и не думает останавливаться. Эльф выдергивает меч, струйка крови из раны превращается в поток. Моб мечется, слышен плеск воды. Пасть змея закрывается и Ноэль слышит, что звуки вокруг стихают, отдаляются.
Глотка змея сжалась, и кровь почти заполнила рот. Ноэль прижался к небу, чтобы не задохнуться. Его рвотные массы, что плавали на поверхности, то и дело липли к лицу. Вскоре уровень крови дошел почти до предела, и Ноэль полностью погрузился в нее, лишь судорожно вытянутой трубочкой губ оставаясь в тонкой линии воздуха, целуя змеиное небо.
Тьма поглотила все. Ледяная, токсичная. Тьма — то, что видишь в конце. Вода снаружи убаюкивающе булькала, а кислород в легких Ноэля уже подходил к концу.