Лучезар Ратибора
Исход
Давно это было, точной даты не назову. Мы, сатиры, дети Леса и Природы, никогда не следили за точностью времени, как люди. У нас сменялись только времена года – быстро, мимолётно и многократно, как и само краткоживущее человеческое племя; только вроде были одни люди – прошло всего несколько оборотов Геи, пару раз Гелиос проскакал по небу на своей колеснице, да Селена трижды (или больше? не помню) прослушала мою пьяную балладу на свирели – и всё, уже совсем другие люди приходят в лес, приносят щедрые жертвы Пану и Дионису. В общем, мы с нимфами называем это время Исходом.
Элладу покидать, конечно, не хотелось: мы родились здесь, прожили в местных лесах всю жизнь, я лично столько вакханок и нимф перепробовал, что пальцев на руках не хватит пересчитать, даже если в расчёт взять копыта и рога, особенно с учетом, что считаю я не очень. Но потом вмешалась высокая политика: на трон демиурга планеты пришла новая власть – Великие Оформители, сменившие Тёмных Древних. Новая власть по своему плану повела развитие людей по технократическому пути развития, вычёркивая магию и волшебство из узора мироздания, иногда даже вырезая. А люди начали вырубать леса, гоняться за теми, кому недавно поклонялись и с кем дружили, и убивать… Для детей Природы наступили тёмные времена.
Пан, главный старейшина нашего племени и его прародитель, посовещавшись со своими детьми – Силеном, Йинксом, Кротосом, а заодно с высшими божествами (даже к Хирону за советом бегал), – решил примкнуть к Исходу. Решено было бросить родину и отправиться в Галлию. Там друиды в союзе с другими древними магами открывали портал в параллельное измерение для разных существ: сатиров, нимф, драконов, народа фейри, кентавров, русалок и других многочисленных бестий. В другом измерении, что тоже является часть Земли, мы смогли бы жить спокойно, людям туда нет прохода. Это было спасением.
Многие существа бросили всё и отправились на север в тот же день, когда старейшины объявили об Исходе. Но были и те, кто вовсе собирался остаться в готовности принять смерть на родине, не желая принимать перемены новой власти. Я запланировал путешествие через пару скачек Гелиоса. Но пришлось поторопиться…
До восхода солнца оставалось не так много времени, уже небо начало светлеть в предрассветных сумерках, сатиры блаженно храпели, кто лёжа на поляне, кто развалившись среди широких ветвей дуба. Как вдруг Нот внезапным порывом принёс запах гари и крики солдат! Вокруг засвистели огненные стрелы, на краю поляны уже показались вооружённые гоплиты. Спросонья мои братья не сразу поняли, что к чему, как уже упали, сражённые яростной атакой людей. Я громко крикнул "Бежим!" и рванул на север, виляя между деревьями. В лесу людям никогда нас не догнать, даже на лошадях. Скажу вам так, без лишнего хвастовства: не родился ещё тот конь, что обгонит Скиртоса в его родных пенатах, тем более тогда я был молод и вынослив.
Долго я бежал, мои братья и сёстры пыхтели молча рядом со мной. Потом остановились у ручья, перевести дух и напиться. Уши трепетали, прислушиваясь, не долетают ли сзади звуки смертельной погони, лёгкие вздымались, как кузнечные меха Гефеста, пот тёк ручьём, теряясь в густой шерсти над копытами. Мы попили, отдохнули, можно было отправляться в путь уже без панической спешки. Тут я почувствовал веяние Силы и магию – совсем рядом находился лесной алтарь Пана. А ещё я почувствовал близость смерти и запах сородича. Я махнул остальным, чтобы отправлялись и не ждали меня, я догоню, и пошёл по запаху.
Через две стадии я увидел незнакомого сатира, он лёг спиной на алтарь, щедро обагрив всё вокруг своей кровью – из груди его торчала человеческая стрела. Он хрипел, дёргаясь от резкой боли при каждом вдохе. По широким следам крови, ведущих к священному месту, было видно, с какой стороны чащи пришёл мой собрат. Я подбежал к нему с желанием помочь быстрее испустить дух, облегчить мучительную смерть, взял его за руку и понял, что он уже уходит.
– Атрей… – еле слышно прошептал сатир, – так меня зовут… Хорошо, что я успел к Отцу Пану…
Атрей испустил последний вздох и, обмякнув, затих.
– Прощай, брат. Ты умер на родине на священной земле – это лучшая смерть.
О, Тёмные Древние боги! Надеюсь, что настанет тот миг в вечности, когда вся боль и горе существ будет отомщены, и человеческий род настигнет жестокая кара!
Я так и оставил его на алтаре, тихо удалился, собираясь продолжить свой неблизкий путь в Галлию. И я уже немного отошёл от святилища, как услышал или почуял кого-то сзади. Крадучись, вернулся и спрятался за деревом. Снова человек! К телу Атрея подбиралась женщина, на её голое тело была накинута лишь туника, а припорошенные сединой волосы распущены. По обвисшим грудям, выкормившим не один рот, по усталому телу было понятно, что лучшие годы и женская красота её покинули, переехав во владения Мнемозины. Первым желанием было броситься вперёд и убить её, по-простому проткнув рогами, рога у меня небольшие, но для этого дела в сумме с сильным ударом их длины хватило бы с лихвой. Но что-то остановило меня – думаю, я почуял ихор у этой женщины.