— Это что ж получается, товарищ генерал, они с самого начала знали, что за ними следят?
— Выходит, что так. Но ты погоди, погоди, парень, не гони лошадей, дай-ка сначала сообразить, что к чему. То, что ты узнал, не просто важно — я бы сказал, это архиважно. Но всё равно айда в штаб — а то зябко тут, да и утро скоро, а оно, брат, мудренее вечера.
В штабной палатке Егор ещё раз, но теперь более обстоятельно, изложил факты и наблюдения, добытые им в лагере наёмников. Антон с Крисом делали пометки в блокнотах, уточняли расположение дозоров и огневых точек бандитов. Упомянул Егор и о пресловутых «банках», из-за которых сначала чуть не подрались, а затем едва не поплатились головами Шило с бородачом…
— Каким таким бородачом? — живо заинтересовался Антон. — Этим?
— Он самый, товарищ генерал, — подтвердил юноша, увидев фото Сократа. — Он у Грома что-то вроде правой руки.
— Ну а «банки» эти, часом, не попались тебе на глаза?
— Сами «банки» я не видел, а вот место, где они хранятся, кажется, да. — Егор подтянул к себе нарисованный от руки план лагеря бандитов, на секунду задумался, а затем уверенно, в правом верхнем углу вывел кружок. — Это тут. Сразу за палаткой Грома. Там замаскированный вход в старый дот… или в подземное укрытие.
Я ещё подумал: дот старый, затхлый, а дверь у него новая, стальная. То есть не совсем, чтобы новая, — вырезана автогеном из куска металла. (Вот, кстати, для чего они, Антон Ильич, инструмент и электроды из мастерских стащили!) И ещё: около этой двери круглые сутки стоит охрана. Рацию, и ту никто так строго не охраняет. А тут — сразу и дверь, и охранник с автоматом. С чего бы? Кстати, товарищ генерал, они всё время упоминали о каком-то «багаже».
— Что именно говорили?
— Ну, что, дескать, надо его доставить по назначению. Все семь «мест».
— Так и сказали: «семь мест»?
— Я хорошо расслышал. Ещё удивился: кругом лес, при чём здесь багаж?
— Но в цифре семь ты уверен? Ничего не перепутал?
— Точно семь. Я ещё подумал: везучее число.
— Молодец, «витязь»! От имени командования Армии обороны объявляю тебе благодарность — за храбрость, смекалку и наблюдательность! Ну а теперь признайся, только честно: страшно было?
— Было немного, но только вначале, товарищ генерал. А потом помолился, подумал, сообразил, что делать, — и даже интересно стало.
— Куда уж интереснее!.. По краешку ты, брат, прошёл, по самому лезвию ножа. И что молился в трудную минуту, тоже молодец! Я всегда молюсь — и когда мне плохо, и когда хорошо. И Крис тоже, и другие. Это здорово, если рядом с тобой друзья. А когда нет никого — вот хотя бы как приключилось с тобой? Что тогда? Если по-настоящему верить, ты уже не один. И никогда не останешься один. Господь всегда в твоём сердце, и всегда к Нему можно припасть, испросить совета, помощи, защиты. И, что самое главное, — получить искомое! Помнишь в Евангелии: просите и получите, стучите и отворят вам?..
— Разрешите войти? — раздался сиплый голос из-за полога палатки.
— Входите.
В палатку, пригнувшись, вошёл немолодой, лысоватый, полный человек лет пятидесяти, с заспанным, явно недовольным лицом.
— Майор Громов, начальник первого отдела, прибыл по вашему приказанию.
— Проходите, Савелий Маркович, располагайтесь, и, пожалуйста, без лишних церемоний. Перейдём прямо к делу. Необходимо оперативно направить в Центр и продублировать в «Подсолнухи» шифровку следующего содержания: «Ввиду важных обстоятельств, открывшихся на месте, начало операции «Захват» переношу с семи на пять часов утра сегодняшнего дня. Общий план боевых действий и сопутствующих мероприятий, согласованный ранее, оставляю в силе». Дата, подпись. Записали? Всё понятно? Исполняйте!
— Но как же так, Антон Ильич, как же так? Ведь готовились-то к семи. Люди спят ещё. Командиры не в курсе… — Майор явно занервничал. Закрыв блокнот для черновиков, он не спешил уходить: в растерянности топтался на месте, вытирал испарину со лба и как-то странно, просительно заглядывал в глаза Антону.
— Не беспокойтесь, Савелий Маркович. Так надо! Люди у нас опытные, и не такое повидали на своём веку. Объявим побудку, и глазом моргнуть не успеете — все, как один, в строю стоять будут. Вы ступайте, майор, делайте свою работу, а нашу работу оставьте, пожалуйста, нам. Да, и вот ещё что. С подтверждением об отправке телеграммы придёте доложить лично — я вам кое-что ещё надиктую.
Майор отправился восвояси. Антон посмотрел на Криса. Тот утвердительно кивнул, брезгливо поджав губы. Вызвали ординарца, и, как ни упирался Егор, тот препроводил его в медпункт на «дежурный осмотр». В сопроводительной записке, тайно переданной начальнику медпункта Вере Леонидовне, предписывалось обеспечить командиру отряда «витязей» Егору Чеботарёву «полноценный отдых» (на словах, через ординарца Антон уточнил: «Таблетку снотворного и сон до упора»).