— Так и не пришла попрощаться.
— Хьяма сказала, она в палатке плачет. Не хочет, чтобы ты её такой видел.
…Это верно. Плотик мы надули. Долго, что ли, от компрессора? Тем более, что время свободное было…
— Дура… Я её всякой люблю. Только не хочу, чтобы она плакала. Никогда больше. И Юница.
Сын кивает, не отрывая бинокля от глаз. Я попыхиваю сигарой, присев на дно гнезда.
— Два пятьсот.
Спокойно прикрываю глаза. Рано. Винтовка берёт на километр. Пулемёты — на полтора. Хлопушки местных — восемьсот. Горсть 'калашей' погоды не сделает. Так что, куда ни кинь, а основная работа нам.
— Сорок машин. По сорок рыл в каждой.
Я оживляюсь:
— Так нам повезло! Было то их — четыре тысячи с гаком!
— Действительно, повезло.
Бормочет сын. Не знаю, первый ли у него реальный бой сейчас, или он уже понюхал пороху. Но вместе мы будем драться впервые в жизни. Пока то, что я вижу, мне нравится. Спокоен, руки не дрожат. Наверное, всё-таки успел где-то нюхнуть пороху…
— Две тысячи.
Киваю, что слышал.
— Тысяча пятьсот.
…А степь так пахнет… Вкусно…
— Тысяча.
Выпрямляюсь. Беру винтовку, отщёлкиваю сошки. Устанавливаю её на бруствере. Пулемёты, оба, пока внизу. Их достанем позже. Внезапно сын толкает меня в бок.
— Чего?
— Обернись.
— Некогда. Моя дурочка вылезла на свет божий?
— Ага.
— Раньше надо было думать. Махни ей, пусть убирается обратно, в джип.
— А если не послушает?
— Послушает. Особенно, после этого…
…В перекрестье прицела вползает тупая морда головного грузовика. Плоский лист, поставленный на ребро, весь в дырках для вентиляции. Перевожу прицел выше. Водитель здесь в середине. По бокам сидят ещё двое солдат. Оптика послушно приближает запылённое серое лицо, квадратные уродливые очки, закрывающие глаза. Плавно выбираю свободный ход, приклад бьёт в плечо. Пороховые газы бьют из дульного тормоза. Пыли, естественно, нет. Воды мы не пожалели. Шофёр дёргается, машину вдруг резко виляет, ложится на бок, из кузова вылетают солдаты. Дистанция маленькая, и водитель второй то ли просто устал и зевнул, то ли конструкция у уродца такая, что как ни старайся, быстро не среагируешь, но я вижу, как днище грузовика вспучивается, и оттуда появляется и застывает на месте точно такая же решётчатая морда…
— Батя! Молоток!
Кричит сын от избытка чувств. На секунду отрываюсь от прицела, поднимаю большой палец вверх:
— Мастерство не пропьёшь!
…Свой второй взрослый разряд по биатлону я получил в четырнадцать лет…
— Пап, она не уходит.
До жути хочется обернуться, но…
— Кулак ей покажи.
— Её уже моя тащит. Да та отбивается.
Пауза, по время которой я вгоняю ещё три пули в самых несчастливых, и наступает пора менять магазин. Вовкин голос:
— Уволокла. А мне грозит кулаком.
Щёлк. Готово. Снова прилипаю к прицелу, а он — к биноклю. Секунда, другая. Снова спускаю курок. Самый глупый из водил. А может, самый послушный… Спустя ещё четырёх шофёров, или, как тут их называют, погонщиков, до командиров океанцев доходит, что пора спешиваться. Бросаю взгляд на часы. Тридцать минут. И время позволяет.
— Как бы с нашими связаться? Узнать, далеко ли?
Сын машет рукой.
— Па, зачем жечь нервы себе и парням. Прибудут. Не волнуйся. Как ближе подойдут, услышишь по этой…
Кивает на портативку, стоящую в нише. Пожимаю плечами, не отрываясь от прицела.
— Тоже верно. Они же на широкой волне будут передавать?
— Как оговорено.
Отвечает сын. Чёрт возьми, мне нравится его спокойствие. Точно, уже успел повоевать…
…Меняю второй магазин. Спустя десять минут третий. Солдаты противника, не взирая на мою стрельбу, вытаскивают мёртвых, копошатся возле вылетевших из первой машины. Не понимают, что ли? Оставшиеся грузовики вдруг расходятся широким кругом, но… Останавливаются, из них горохом выскакивают солдаты, строятся в коробки. Доносятся далёкие свистки унтер-офицеров.
— Ну-ну…
Зло бормочу я. Жаль, патронов у меня не очень. Шеренги одетых в голубое с жёлтым океанцев повинуясь незнакомому мне сигналу разом делают первый шаг, второй, и вот они уже быстро приближаются, высоко выбрасывая ноги.
— И бегут то по-уродски.
Высказывается Вовка. Убираю винтовку в окоп, прикрываю заранее приготовленной тряпкой. Рывком водружаем первый пулемёт на бруствер, вбиваем в плотный грунт колья, закрепляя треногу.