— Почему не спите, баронесса?
Она зло отвечает:
— Вы дали отдельную комнату моей дочери. Но не озаботились таковой для меня. Мне спать тут, или на коврике перед дверью? И что меня ждёт дальше? Буду вашей служанкой? Ублажающей своего хозяина ночами?
Чувствую просыпающуюся во мне ответную злость. Я ей жизнь спас, а дама кочевряжится. Строит из себя невесть что…
— В этом доме у меня для вас есть только одно место, Аора. Моя постель. И только одна должность. Но о ней чуть позже.
Тишина. Пауза затягивается. Наконец та решительно бросает:
— Тогда показывайте. Я уже устала ждать.
Оп-па!!! Но отступать будет просто глупо! Иду наверх, она за мной. Поднимаемся на второй этаж, и я распахиваю двери помещения. Всё осталось так же. Только кровать другая. Но — как первая, тоже громадная. Женщина перешагивает через порог, осматривается, прищурив глаза. Затем вдруг облегчённо выдыхает:
— Большая… А там?
Показывает рукой на правую стенку.
— Детская. Для детей.
Её руки тянутся к поясу. Эт-то что такое?! Она решительно скидывает с плеч пушистую толстую ткань, оставшись… В коротенькой, практически прозрачной комбинации, подарке Светы. Оборачивается. Затем тянется к подолу, скидывает и её. На этот раз она не поворачивается ко мне, а деловито бросает:
— Вы же всё видели тремя неделями раньше, эрц. И, думаю, с той поры во мне мало что изменилось.
Шлёпает босыми ногами по ковру. Полные ягодицы соблазнительно ходят из стороны в сторону. Забирается в кровать, уже, кстати, застеленную. Натягивает одеяло по самое некуда. Только зелёные глаза выглядывают из-за ткани. Пожимаю плечами, выключаю свет. Сразу становится темно. Скидываю своё одеяние, забираюсь к Аоре. Та, чувствуется, дрожит мелкой дрожью. Испугалась собственной смелости?
— Эрц…
Слышу её шёпот.
— Да?
Она молчит, только дыхание становится чаще.
— Я хотела вам сказать, что…
Пауза. Терпеливо жду продолжения.
— Я… Я…
Молчу. Потом не выдерживаю:
— Что на этот раз, Аора? Чем ты недовольна?
Она отворачивается. Потом говорит в сторону.
— Хорошо, что детская так близко…
— Зато нянек у нас нет.
И тут до меня доходит. Я приподнимаюсь, нависаю над ней. Женщина сжимается:
— Давно?
— Две недели… Я ждала-ждала… У меня такое было лишь раз. Когда я ходила с Юницей… Что теперь будет, эрц? Что мне делать?! Как объяснить дочери? Тем, кто придёт к нам и увидит…
Она всхлипывает. Ну что тут поделаешь…
— Проще всего с Юницей.
Отвечаю я. Потом улыбаюсь, хотя мою улыбку в темноте увидеть сложно. Но женщина рядом со мной напрягается.
— Смотри — она уже зовёт меня папой. Так?
— Да…
Тихо соглашается Аора, хлюпая тихонько носом.
— Ну а ты — её мама.
— Да…
Снова тихий ответ сквозь всхлипывания.
— А папа и мама спят вместе. Так?
— Так…
Спохватывается:
— Ты ей так и скажешь?!
— Ну, да. Думаешь, она будет против?
— Вообще то, нет. Она и так спрашивала уже не один раз, ещё там… Почему я с тобой не сплю, если ты папа…
— Тем более.
Говорю я, довольный по самое некуда. Но тут она вновь вскидывается:
— А твои знакомые?
Я отчётливо, но негромко смеюсь:
— Да вообще-то все уже знают, что я вернулся с Паневропы с женой и дочерью…