Ровальд повернулся к Гасту.
— Готов идти в бой?
Гаст встал по стойке смирно. Ровальд открыл дверь, где товарищи скрылись от женского внимания. Оставшись наедине, Гаст вновь присел на одно колено.
— Встань…
— Нет! — Отрезал разведчик. — Сначала выслушай.
Ровальд присел на кресло.
— Спасибо, что замолвил за меня слово. Может быть, то, что прозвучало там за стенами, слишком резко, может быть, ты сказал это не подумав. Это не важно. Там внизу, я понял одно. Меня всегда смущало что-то, то, от чего я бежал. Тесио моя родина, мой дом, и всё же, я чувствую и всегда чувствовал, что чужой. Несмотря ни на что, я чужой, это не моё место, не мой дом. Может быть, ты не имеешь такого намерения, и откажешься, я пойму. Но умоляю. Забери меня. Я больше не могу видеть это место. Эту землю. Этих людей. Я не знаю от чего, но устал быть чужим. С тобой у меня гораздо больше общего. Я понимаю то, что ты говоришь, понимаю, что ты делаешь. Но тесионцы далеки от меня, а я далёк от них. Если возможно, я пойду на край света, отдам жизнь за цель, которую преследуешь ты. После пещер во мне что-то изменилось. И теперь я не могу вернуться. Может быть повлияло всё вместе, или просто настало время, я не знаю. Но сейчас, как никогда чувствую, что чужой. Всё это время я лишь обманывал себя, потому что не знал другой жизни. Я отработаю место на корабле. Я не жалуюсь, не скулю, не притязателен. Хоть оставь меня на одной из ваших планет. Всё лучше, чем притворяться.
На плечо Гаста легла тяжелая рука стража. Крестовина вместо лица оказалась на уровне с его лицом. И вновь зазвучал спокойный голос, который был голосом чего-то нового. Это имело смысл. Понятный смысл. Если это воздействие лидерской ДНК, да будет так. Он больше не может казаться своим среди чужих.
— А потом?
— Что потом? Разве это не навсегда?
— Я не собираюсь тратить всю жизнь на это, даже при том, что это высокая цель.
— Хорошо. Там, где останешься ты, останусь и я. Не думаю, что это будет плохое место.
— Я собираюсь однажды завести семью. Детей. Ты тоже?
— Да. Почему нет?
— Вот так повторять за мной?
— Лучше быть честным рабом, чем фальшивым героем. Даже на рабскую честность нужна храбрость.
— Согласен. Но такое раболепие смущает меня. Мне действительно нужен помощник, напарник, товарищ, коллега. Но раб? Я не смогу уважать раба.
— А как тогда?
— Возьму тебя с одним условием.
— Каким?
— Однажды ты задашься вопросом, а не остаться ли мне, не бросить ли всё? Независимый, высокая цель, всё это, может, ну его? Я не хочу, чтобы ты сразу бросался в омут с головой, однако, если такие мысли будут посещать тебя всё чаще и чаще, я хочу, чтобы ты к ним прислушался.
— Если я дам такое обещание, ты возьмёшь меня?
— Вдобавок, я не знаю где мой корабль. Кто знает. Могу и не найти его.
— Справимся.
— Слова настоящего напарника. — Ровальд протянул руку.
Гаст пожал и поднялся.
— А ещё мне негде жить.
— Тьфу ты. Спи где хочешь. Мне и на полу, всё одно.
— Нет-нет, я так не могу.
— О нет, лучше поверь.
— Нет, я так не могу. Устраивайся на лучшем месте, а то меня совесть замучает.
— Это приказ.
— Тогда ладно.
Так переплелись судьбы двух воинов, которые никогда и не думали, что у них есть какая-то судьба, и уж тем более, что-то высокое.
— Кстати, личный вопрос. — Подготавливая отключение, сидя в кресле, спросил Ровальд.
— М?
— Чем тебя бесят тесионцы?
— У нас разное виденье жизни. Даже с учетом того, что я вырос среди них, всё равно не смог проникнуться. Они видят мир иначе. Они обладают аналитическим умом, все умные, куда ни плюнь. Им легко даются расчёты, математика, точные науки. Я среди них… Тупой. И хотя меня так никогда не называли, я умудрялся справляться с точными науками, на грани возможностей, но моим сверстникам не повезло. Над ними откровенно смеялись, называя их тупыми. Над моими земляками из Отелена, над отпрысками успешно бежавших. Все они прослыли тупыми, хотя никто так не говорил, но так относились. Из-за этого, мои собратья стали здесь отбросами общества. Всё совершенно негласно, без какой-либо дедовищны. Но это всегда чувствуется. Тесионцы говорят мало, но в их голове такая уйма расчетов проводится, ты бы знал. Нам о таком даже не мечтать. И если я тебя хорошо понимаю, значит, у тебя таких расчетов в голове тоже нет. Что не может не радовать. Впервые душа отдыхает.
— Но у тебя статус героя.
— Если такой как я, дорвался до развед службы, стать героем не трудно. Среди земляков много храбрых, видящих возможности там, где их не видят тесионцы. Они более консервативны, всё планируют. Они не видят как мы, мгновенно. Не чувствуют. Это ключевой момент.