— Господи, да это я, — сказал он, выронив пирожки на пол, да так и застыл, раскрыв рот, под пламенные аплодисменты своих приятелей.
А четыре недели назад его песня перепрыгнула, на семьдесят третье место. У него возникло такое чувство, будто кто-то грубо втолкнул его в старое кино, где все происходит и двигается слишком быстро. Телефон просто разрывался от звонков. «Коламбиа» требовала новый альбом — она стремилась извлечь выгоду, воспользовавшись бешеным успехом сингла. Какой-то сумасшедший суслик из «A amp;R» звонил трижды в день, убеждая Ларри, что он давным-давно уже должен быть там, не сейчас, а еще вчера, и записать новую песню. «Чудовище! — кричат этот идиот. — Тебе просто необходима следующая песня, такая как «Повесься, слюнтяй», Лар! (Он и в глаза не видел звонившего, но к нему уже обращались Лар, даже не Ларри.) Ты что, чудовище? Я имею в виду — трахнутое чудовище?!»
В конце концов Ларри потерял терпение и сказал этому чудовищному крикуну, что, если бы ему пришлось выбирать между записью «Повесься, слюнтяй» и клизмой из кока-колы, он выбрал бы клизму. Затем повесил трубку.
Но поезд продолжал набирать обороты. Уверения в том, что это будет самая популярная запись в течение следующих пяти лет, так и вливались в его ошеломленную голову. Агенты звонили целыми пачками. Все они казались голодными. Ларри начал устраивать приемы, и ему казалось, что он всюду слышит свою песню. Однажды в воскресенье утром, услышав ее в «Соул трейн», он весь остаток дня пытался заставить себя поверить в реальность этого.
Неожиданно стало очень трудно отделаться от Джулии, девушки, с которой он начал встречаться, когда играл у Джино. Она познакомила его с великим множеством людей, но только с двумя-тремя из них он действительно хотел бы свести знакомство. Голос Джулии стал напоминать ему настойчивые голоса бесчисленных продюсеров, обрывавших его телефон. Он расстался с ней со скандалом. Она кричала ему, что он задолжал ей пятьсот долларов за наркотики. Она грозила покончить с собой. Позже Ларри показалось, что он пережил длительную потасовку с киданием подушек, в которой все подушки были наполнены смертоносным ядовитым газом.
Альбом стали составлять три недели назад, и Ларри устоял против большинства «для-твоего-же-блага» советов. Он использовал свободу действий, предоставленную ему по контракту. Пригласил троих музыкантов из «Оборванцев» — Барри Грига, Эла Спеллмена и Джонни Макколла — и еще двоих, с которыми он работал в последнее время — Нейла Гудмена и Уэйна Стаки. Они составили альбом за девять дней, используя все допустимое для них студийное время. Казалось, эта «Коламбиа» хотела, чтобы альбом базировался на том, что, они считали, будет «двадцатинедельной» карьерой, начиная с «Детка, можешь ты отыскать своего мужчину?» и кончая «Повесься, слюнтяй». Ларри хотел большего.
Обложка альбома изображала Ларри, стоящего в каком-то старом корыте, наполненном пеной. А над его головой губной помадой секретарши «Коламбиа рекордс» было начертано: «КАРМАННЫЙ СПАСИТЕЛЬ И ЛАРРИ АНДЕРВУД». «Коламбиа» хотела назвать альбом «Детка, можешь ты отыскать своего мужчину?», но Ларри был категорически против, и, наконец, договорились сделать следующую надпись: «СОДЕРЖИТ ХИТ-СИНГЛ».
Две недели назад сингл занял сорок седьмое место, и карусель завертелась. В Малибу он снял на месяц домик на берегу океана, а все остальное было как в тумане. Приходили и уходили люди, но большинство из них были ему незнакомы. Он помнил, что с ним торговались какие-то агенты, которые хотели «способствовать взлету его карьеры». Он помнил, как нюхал кокаин и запивал все это текилой. Он помнил, как в воскресенье утром его растормошили, это было где-то неделю назад, и он услышал, как Кейси Касем крутит его сингл как песню-дебютант под номером тридцать шесть в «Америкэн топ 40». Он помнил по-королевски щедрый чек на четыре тысячи долларов, который пришел по почте.
А потом наступило 13 июня, шесть дней назад, день, когда Уэйн Стаки попросил Ларри прогуляться с ним по пляжу. Было всего девять утра, но стерео уже было включено, так же как и оба телевизора, и создавалось впечатление, что оргия все еще продолжается в гостиной на первом этаже. Ларри, на котором были только плавки, сидел в кресле в гостиной, пытаясь вникнуть в смысл книжки комиксов «Супербой». Он вполне осознавал все происходящее, но до него не доходил смысл ни единого слова. Музыка Вагнера гремела из стереоколонок, и Уэйну пришлось прокричать несколько раз, чтобы заставить услышать и понять себя. Наконец Ларри кивнул. Ему казалось, что он сможет пройти несколько миль. Но когда солнечный свет резанул по зрачкам Ларри миллионом тончайших иголок, он внезапно изменил свое решение. Уэйн, крепко вцепившись в его руку, настаивал. Они спустились на пляж, прошлись по теплому песку, и Ларри решил, что в конце концов это была не такая уж и плохая мысль. Шорох прибоя успокаивал. Чайка, набиравшая высоту, распласталась в голубом небе, напоминая уродливую букву «М». Уэйн с силой потянул его за руку: