Он собирался громко и негодующе крикнуть. Но издал только слабый вскрик смертельно больного человека. К тому же звук вырвался из легких, забитых мокротой, в которой он, казалось, и заглох.
«Мама, Джордж привязал коня?»
Это был бред. Иррациональная мысль, пронесшаяся по пространству более рационального мышления как метеор. Но все равно это вывело его из тумана хоть на пару секунд. Еще очень долго он не сможет подняться. Эта мысль вызвала у него панический ужас. Посмотрев на свои исхудавшие руки, он подумал, что потерял никак не меньше тридцати фунтов, но это было только начало. Это… что бы это там ни было… собиралось убить его. Мысль, что он может умереть в сумасшедшем бреду, как выживший из ума старик, ужаснула его.
«Джордж ухаживает за Нормой Уиллис. Ты раздобыл этого коня самостоятельно, Вик, вот и надевай противогаз, как послушный мальчик.
«Это не мое дело».
«Виктор, ты любишь свою мамочку?»
«Ты должен любить свою мамочку. У нее грипп».
«Нет, это не так, мама. У тебя туберкулез. Этот туберкулез убьет тебя. В девятнадцать сорок семь. А Джордж погибнет через шесть дней после переброски в Корею, времени хватит только чтобы написать письмо, и динь-дон. Джордж…»
«Вик, сейчас ты поможешь мне и привяжешь этого коня, это мое последнее слово».
— Это у меня грипп, а не у нее, — прошептал он, выплывая из бреда. — Это у меня.
Он смотрел на дверь и думал, что даже для больницы это чертовски забавная дверь. Она была овальной Отделана резиновым уплотнителем, а нижняя часть ее дюймов на шесть возвышалась над кафельным полом Даже такой плотник, как Вик Пэлфри, мог…
(Дай мне комиксы, Вик ты и так уже долго разглядываешь их)
(Мама, он забрал у меня рисунки! Отда-а-а-а-й их!)
… сделать немного лучше. Она была…
… стальной.
Что-то в этой мысли, словно острый шип, вонзилось в его мозг, и Вик попытался приподняться, чтобы получше рассмотреть дверь. Да, так оно и есть. Определенно так. Стальная дверь. Почему он находится в больнице за стальной дверью? Что случилось? Он умирает? Может, ему лучше поразмыслить над тем, как он предстанет перед Господом? Боже мой, что же случилось? Он отчаянно пытался пробиться сквозь густой серый туман, но до него донеслись только голоса издалека — да, голоса, но он не мог определить, кому именно они принадлежат.
«Отключи-ка лучше свои насосы, Хэп».
(Хэп? Билл Хэпском? Кто это такой? Я знаю это имя.)
«Боже мой…»
«Они мертвы…»
«Дай мне свою руку, и я вытащу тебя отсюда…»
«Дай мне комиксы, которые у тебя есть, Вик…»
В этот момент солнце полностью опустилось за горизонт, и сразу же автоматически включилось электричество. Когда в палате Вика зажегся свет, он увидел целый ряд лиц, молча наблюдающих за ним через двойное стекло, и вскрикнул, подумав сначала, что именно эти люди беседовали в его голове. Один из них, мужчина в одеянии врача, настойчиво махал кому-то, находившемуся вне поля зрения Вика, но Вик уже переборол страх. Он был слишком слаб, чтобы долго бояться. Но страх вернулся с внезапным потоком электрического света, и вид этих наблюдающих лиц (словно команда призраков в докторском облачении) прорвал блокаду в его мозгу, и он понял, где находится. Атланта.
Атланта, штат Джорджия. Они появились и забрали его — его и Хэпа, Норма, жену Норма и детей Норма. Они забрали Хэнка Кармайкла, Стью Редмена. И еще Бог весть сколько людей. Вик, испугавшись, сопротивлялся. Конечно, у него насморк, он чихает, но у него вовсе не холера и не то, что было у бедного Кэмпиона и его семьи. Температура у него была небольшая, поэтому он помнит, как Норм Брюетт споткнулся на ступеньках трала и уже не смог подняться вверх без посторонней помощи. Жена Норма была страшно испугана и все время плакала, и малыш Бобби Брюетт тоже плакал — плакал и заходился в кашле. В хриплом крупозном кашле. Самолет стоял на маленькой взлетной полосе на окраине Брейнтри, но, чтобы вырваться из Арнетта, им пришлось миновать пост на шоссе № 93, и там уже натягивали проволоку…
Красная лампочка вспыхнула над странной овальной дверью. Послышался шипящий звук, как будто из насоса выпустили воздух. Когда шипение смолкло, дверь отворилась. Вошедший был одет в плотный белый комбинезон, прозрачный плексиглас шлема позволял видеть его лицо. Голова за этим стеклом напоминала шар, заключенный в капсулу. На спине вошедшего были прикреплены баллоны с кислородом, а когда он заговорил, голос его отдавал металлом и был каким-то сдавленным, мало похожим на человеческий. Он напоминал голос из видеоигр, наподобие произносящего: «Попытайся снова, Космический Кадет», — когда теряешь последний шанс.