— У тебя есть имя, бедняга?
Ник, прижал палец к разбитым, опухшим губам и покачал головой. Затем приложил ладонь ко рту, разрезал воздух легким диагональным движением и снова покачал головой.
— Что? Не можешь говорить? Вот несчастье.
Слова были вполне дружелюбны, но Ник не мог уследить за артикуляцией и интонацией. Он изобразил в воздухе невидимую ручку и начал писать ею.
— Тебе нужен карандаш? Если ты немой, то почему не носишь с собой карточку?
Ник пожал плечами. Он вывернул пустые карманы. Затем сжал Кулаки и сделал пару боксерских ударов по воздуху, что вызвало боль в голове и тошноту в желудке. Закончил он свое объяснение тем, что тихонько постучал кулаками по голове, закатывая глаза и сгибаясь пополам. Потом показал на пустые карманы.
— Тебя ограбили.
Ник кивнул.
Одетый в хаки мужчина направился в свой кабинет. Через пару секунд он вернулся с огрызком карандаша и блокнотом и передал все это Нику сквозь решетку. На каждом листке сверху было напечатано: «Джон Бейкер, шериф».
Ник повернул карандаш и постучал ластиком по имени. Затем вопросительно поднял глаза.
— Да, это я. А как тебя зовут?
«Ник Андрос», — написал он.
— Что случилось с тобой сегодня вечером? Доктор Соумс и его жена чуть не переехали тебя как бревно, парень.
«Избит и ограблен. В миле от бара на Мейн-стрит», — написал Ник.
— Этот притон не место для таких детей, как ты, бедолага. Ты еще маленький, чтобы пить.
Ник возмущенно затряс головой.
«Мне двадцать два, — написал он, — Могу я выпить пару банок пива и не быть избитым и ограбленным?»
Бейкер прочитал это с видом мрачного удивления.
— Вряд ли такое удастся в Шойо. Что ты здесь делаешь, приятель?
Ник вернулся к двери. Теперь он долго писал, карандаш так и порхал над бумагой. Бейкер подумал, что научить глухонемых детей читать и писать сродни чуду, а у этого Ника Андроса, должно быть, чердак отлично оборудован, раз уж ему удалось овладеть такими навыками. Здесь, в Шойо, штат Арканзас, полно парней, которых не смогли научить ничему путному, и вот теперь некоторые из них слоняются по барам. Но, подумал он еще, не следует ожидать, что паренек, который забрел в город на пару часов, знает об этом.
Ник протянул блокнот сквозь решетку. Там было написано:
«Я путешествую. Но я не бродяга. Сегодня весь день работал у хозяина по имени Рич Эллертон в шести милях западнее вашего городка. Я почистил его сарай и сложил много сена под крышу На прошлой неделе я был в Уоттсе, штат Оклахома, чинил заборы. Парни, избившие меня, забрали мой недельный заработок».
— Ты уверен, что работал именно у Рича Эллертона? Ты ведь знаешь, что я могу проверить это, — Бейкер вырвал листок с объяснениями Ника, сложил его вчетверо и положил в карман форменной рубашки. — Ты видел его собаку? Какая она?
«Доберман, — написал Ник, — но хороший. Огромный. Не трусливый».
Бейкер кивнул, повернулся и пошел к себе А Ник встревоженно застыл у решетки. Через минуту Бейкер вернулся с огромной связкой ключей, открыл замок и распахнул дверь.
— Пойдем в кабинет, — сказал Бейкер. — Завтракать будешь?
Ник покачал головой, потом жестом как бы налил что-то и вышел из камеры.
— Кофе? Хорошо. Мне не помешает компания. У меня бессонница. Редко когда я сплю больше трех-четырех часов. Жена настаивает, чтобы я посетил знаменитого врача в Пайн-Блафф. Если и дальше так будет продолжаться, я, наверное, последую ее совету. Вот, посмотри до чего дошло — пять часов утра, еще даже не начало светать, а я уже на ногах, ем омлет и жареные пирожки, купленные на стоянке для грузовиков.
На последних словах он повернулся, и Ник уловил «… стоянке для грузовиков». Он приподнял брови и пожал плечами, чтобы выразить свое непонимание.
— Неважно, — сказал Бейкер. — В любом случае такой молодой парень, как ты, не поймет.
В своем кабинете Бейкер налил Нику чашку черного кофе из огромного термоса. На столе шерифа стояла тарелка с начатым завтраком, и он снова подвинул ее к себе. Ник отхлебнул кофе. Больно, но кофе был отличным.
Он похлопал Бейкера по плечу, а когда тот поднял голову, Ник, указав на кофе, потер живот и подмигнул.
Бейкер улыбнулся.
— Конечно, кофе хорош. Моя жена Джейн варит его отлично. — Он засунул кусок омлета себе в рот, прожевал и снова заговорил: — Здорово это у тебя получается. Как пантомима. Клянусь, у тебя не возникает особых проблем, когда ты хочешь, чтобы тебя поняли.
Ник неопределенно повертел в воздухе рукой, как бы желая сказать:«Соmme ci соmme са»,[1]