Глен улыбнулся:
— На дне бутылки с вином нет кофейной гущи.
— Да, но Франни рассказала мне, кем ты был раньше. Социологом. Изучение взаимодействий групп. Так что выскажи свое ученое мнение.
— Сначала центик, о жаждущий светоча знания!
— Какой там центик, старина! Завтра я поведу тебя в Первый Национальный банк Боулдера и дам сразу миллион долларов. Как насчет этого?
— Серьезно, Стью, — что ты хочешь узнать?
— То же, что хочет знать тот немой парень Андрос, я полагаю. Что должно произойти дальше. Я не знаю, как это точнее выразить.
— Будет общество, — медленно сказал Глен. — Какого типа? В настоящее время трудно предугадать. Сейчас здесь уже собралось почти четыреста человек. Судя по тому, как они прибывали до этого — с каждым днем все больше, к первому сентября нас будет тысячи полторы. Четыре тысячи пятьсот к первому октября и, возможно, не менее восьми тысяч к тому времени, когда в ноябре начнет срываться снег и засыпет дороги. Запиши это как предсказание номер один.
К удивлению Глена Стью действительно извлек из заднего кармана брюк записную книжку и набросал только что услышанное.
— Мне трудно поверить, — сказал он. — Мы прошли всю страну и не встретили даже пресловутой сотни.
— Да, но они приходят, не правда ли?
— Да… по крохам.
— Как? — переспросил с улыбкой Глен.
— По крохам. Моя мать так говаривала. Тебе не нравится, как говорила моя мама?
— Никогда не наступит тот день, когда я настолько потеряю уважение к собственной персоне, что смогу сказать гадость о матери из Техаса, Стюарт.
— Они прибывают, это верно. У Ральфа на связи сейчас пять или шесть групп, а это значит, что к концу недели нас будет около пятисот человек.
Глен снова улыбнулся.
— Да, а матушка Абигайль сидит рядом с ним, но ни за что не хочет говорить по передатчику. Говорит, что боится получить удар током.
— Франни любит эту старушку, — улыбнулся Стью. — Частично из-за того, что та так много знает о рождении детей, а частично просто… любит ее. Понимаешь?
— Да. Большинство чувствуют то же самое.
— Восемь тысяч людей к началу зимы, — задумчиво произнес Стью, возвращаясь к первоначальной теме. — Боже, о Боже.
— Это простая арифметика. Предположим, что грипп уничтожил девяносто девять процентов населения. Пусть не так много, но давай возьмем это число, чтобы было на что опереться. Если грипп в девяноста девяти процентах смертелен, то это означает, что он унес около двухсот восемнадцати миллионов жизней только в нашей стране. — Глен заметил выражение шока на лице Стью и мрачно кивнул головой. — В сравнении с этим нацисты блекнут, не так ли?
— Боже мой, — произнес Стью охрипшим голосом.
— Но и тогда все еще остается более двух миллионов людей, то есть пятая часть населения Токио, четвертая часть населения Нью-Йорка до эпидемии. И это только в нашей стране. Далее, я полагаю, чтo десять процентов от этих двух миллионов могли не пережить последствий гриппа. Люди, которые пали жертвой того, что я назвал бы послешоковым состоянием. Люди, подобные несчастному Марку Брэддоку с его перитонитом, а также несчастные случаи, самоубийства, да и убийства тоже. Сбавляем еще до 1,8 миллиона. Но мы ведь предполагаем и существование Противника, не так ли? Тот темный человек, который нам снился. Где-то к западу от нас. Там семь крупных штатов, которые по праву можно было бы назвать его территорией… если он действительно существует.
— Думаю, он существует, — сказал Стью.
— У меня то же ощущение. Но подвластны ли ему все люди, которые там живут? Я так не думаю, так же как не верю и тому, что матушке Абигайль автоматически подвластны все люди в остальных штатах на континенте. Думаю, все еще находится в стадии медленного изменения, но такое состояние дел подходит к концу. Люди объединяются. Когда мы с тобой впервые обсуждали это раньше в Нью-Гэмпшире, я предвидел образование дюжин маленьких сообществ. Но на что я не рассчитывал — потому что тогда еще не знал об этом, — это на непримиримое соперничество этих двух противоположных снов. Это стало фактом, который никто не мог предвидеть.
— Ты хочешь сказать, что в конце концов у нас будет девятьсот тысяч сторонников и у него будет девятьсот тысяч?
— Нет. Прежде всего, наступающая зима нанесет большой урон. И именно здесь, и именно маленьким группам, которые не успеют добраться сюда до того, как ляжет снег. Им будет очень трудно. Ты хоть понимаешь, что у нас до сих пор в Свободной Зоне нет ни одного врача? Наш медицинский персонал состоит из одного ветеринара и самой матушки Абигайль, которая уже позабыла больше надежных лекарств для людей, чем нам с тобой когда-либо довелось о них узнать. Хотя они будут стараться изо всех сил вставить тебе в череп металлическую пластинку, если ты упадешь и ударишься затылком, не так ли? В общем, я полагаю, что к следующей весне общая численность американского населения составит 1,6 миллиона — и это еще щадящая оценка. Из этого числа, я надеюсь, мы наберем миллион.