— Обалдеть, — присвистнул сослуживец. — Ладно. Думай, что в рапорте напишешь. Если что — прикроем. А мы пока дворец осмотрим. Глянем, кто такие хоромы отгрохал…
— Семен! — окликнул Бабаев. — Не торопились бы. Надо из центра Росгвардию вызвать.
— Зачем? — удивился полицейский. — Думаешь, там гнездо братков? Или притон?
— Я уже не знаю, что и думать. Но это место однозначно опасно.
— Чепуха, — отмахнулся Никаноров, но тут в калитку протиснулись санитары с носилками.
Бортовой прожектор кареты давал достаточно света. Четверо полицейских склонились над пострадавшей — грудь забинтована, на бледной мордашке кислородная маска, из вены торчит игла капельницы.
— Глянь, какой обруч, — старший сержант бесцеремонно потянул раненую за ухо. — У дочки такой же, только кошачий. Хм… не идет. Приклеен, что ли?
— Боюсь представить, как хвост крепится, — напарник загоготал.
— А ну отошли! — прорычала врач.
— Римма, — Бабаев подошел к дверце и как можно мягче сказал: — Напиши, в какую палату ее положат.
— А что? — женщина зло сверкнула глазами. — Совесть мучает?
— Нет… В смысле, да, но я не о том. Это… существо может быть опасно. Пошлю с вами Мамаева, но сама понимаешь, толку от него…
— Существо?! — казалось, еще немного и Римма кинется, как коршун. — Ты подстрелил обычную девчонку! Может, внучку Голубца или работницу соцслужбы! Подумаешь, нарядилась лисичкой. Сейчас не каменный век, никто не обязан одеваться по форме и ходить строем!
— Римма, — сержант шагнул почти вплотную, невзирая на страх — единственного взгляда ангела хватало, чтобы матерый мент робел, как подросток, а тут, считай, интимная близость. — Считай меня, кем хочешь, но это — не обычный человек. Сделай рентген, возьми кровь на анализ — и сама убедишься.
— Нам и так из нее пулю вытаскивать, — буркнула женщина, встав на подножку. — Думаешь, это легко? Взял и вынул? Хрена с два, сержант. Твоя пуля раздробила грудину на дюжину фрагментов — больших и маленьких. Секунда на выстрел — и десять часов на операцию. Не забывай об этом, когда решишь палить по беззащитным людям.
— Римма, я… — дверца захлопнулась, машина рыкнула движком и выкатила на дорогу, озаряя асфальт разноцветными проблесками маячков. — Мамаев, живо за ними! Палату под круглосуточное наблюдение, понял?
— Так точно!
— И деда завези в участок — пусть возьмут показания.
— А ты?
— А я пойду вместе со вторым экипажем. Если Семен еще не передумал лезть в тот гадюшник.
— Не передумал, — Никаноров — низкорослый, жилистый, с синими от бритья щеками, поправил фуражку и расстегнул кобуру. — Идем.
Сотрудники поставили «бобик» так, чтобы фары освещали центральный вход. И все равно понадобились фонари — дворец был столь огромным, что остроконечные шпили тонули во мраке. Нет, единственный способ обзавестись такой прелестью за пару дней — каким-то образом перевести из другого места. Например, из «Диснейленда» — уж очень архитектура похожая. Все слишком сказочное, вычурное, яркое — богатеи, конечно, любят замки с колхозными украшениями, но это — перебор даже для них.
Никаноров присел у высокой лестницы и провел пальцами по мраморным плитам с желтыми прожилками. Достал из кармана ключи, ковырнул и хмыкнул — обычный металл оставил на вкраплении заметную вмятину.
— Настоящее, — старший выпрямился и скользнул лучом по стене, сплошь облицованной белым с золотым. — Хоть представляете, сколько его тут? В одной плите с полкило, а плит только на фасаде — несколько сотен. Думаю, надо взять штук десять на экспертизу. Никто не против?
— Я бы не рискнул, — вмешался Бабаев.
— Ты вообще не тарахти, — Семен встал напротив, как ковбой перед дуэлью. — И так под колпаком. Не хочешь присесть за превышение — помалкивай.
Высота ступени компенсировала недостаток роста, и теперь полицейский гордо возвышался над подчиненным. Артур знал, что говорили в отделе об этом человеке — берет взятки, крышует барыг, подбрасывает улики и вымогает деньги у припозднившихся прохожих. Более-менее честные менты старались держаться от него подальше — раз до сих пор не взяли за задницу, значит, есть покровители в верхах. Ходили слухи, что Никаноров дальний родственник начальника отдела, а у того — связи в министерстве, вот и мелкие пакости сходили продажной роже с рук.
— Роман — метнись за монтировкой. А ты иди глянь, дома ли хозяева.
Бабаев стиснул зубы, но подчинился. Ублюдок взаправду мог разрушить не только карьеру, но и жизнь. Люди легко поверили бы сержанту, застрели он бандита, наркомана, агрессивного алкаша с ножом. Тогда все ограничилось бы парой строк в местных СМИ — и концы в воду. Но если фотографии лисички попадут в сеть — Артура сожрут с потрохами. Никто не поверит в несчастный случай, или в то, что наряженная девушка зверски напала на представителя власти.