— Сомневаюсь, — Эли свела руки за спиной. — Хорошее быстро забывают.
— Но не мы. Я не прошу жечь ублюдков волшебным напалмом или насылать мор — достаточно просто испугать, рассеять, а дальше сами справимся. Потерь и так слишком много. Хватит.
— Неужели? — Эли сощурилась. — Разве война и убийства — не ваша основная задача?
— Наша задача — защищать мирных жителей, — Батыр вскинул подбородок и приосанился. — Иногда ради этого приходится убивать, но если есть хотя бы крохотный шанс обойтись без смертей — надо его использовать. Мы не в восторге от ваших методов и заклинаний, будить мертвых — кощунство, но если это поможет избежать крови — будь по сему. Нашлите дождь, бурю, град, устройте гром над головами — хоть что-нибудь, главное — не допустить бойни. К тому же, если ублюдки захватят мэрию, то следом накинутся на больницу и заставят лечить своих. А чужих в лучшем случае вышвырнут из палат. А скорее — из окон.
— Нам надо подумать, — сказала ректор.
— Времени нет, — Батыр взглянул на часы. — Штурм начнется с минуты на минуту.
— Да и посылать некого, — Эли взглянула на Де’Лалэй в поиске поддержки. — Кроулан восстанавливает силы, магистры на ядре, Аджа и Вардо в лекарне.
— Значит, пойду я, — Лала шагнула вперед.
— Вы?! — Эльвира чуть челюсть не уронила. — Но как же…
— Боюсь, выхода нет. Второй осады Академия не выдержит. Надо помочь, пока еще осталось, чем колдовать. Барьер простоит не дольше суток и высосет всю ману без остатка. Потом наши посохи станут не опаснее дубинок, а дубинками толпу не отгонишь. Нам придется заключить союз с аборигенами — и это не вопрос этики, морали и нравственности, это вопрос выживания. И раз уж вариантов нет, лучше подружиться с теми, кто не хочет насадить нас на вилы или на что похуже.
— Но почему вы?
— Давно я как следует не колдовала, — женщина хрустнула пальцами и огладила эфес рапиры. — Думаю, сил хватит на пару-тройку фокусов.
— Да я не о фокусах! — эльфийка сжала кулаки. — Кто будет управлять Академией, если с вами что-нибудь случится?
— Ты, разумеется, — с теплой улыбкой произнесла ректор. — За несколько дней в этом странном мире ты узнала больше, чем за годы на родине. Не всегда опыт был положительным, но уроки преподаны, а выводы сделаны. Даже если я погибну, с такой королевой Академия точно не пропадет. Главное — не лезь на рожон и никогда не забывай о сене.
— Но я… — Эли всхлипнула — совсем как ребенок, отбившийся от родителей в диком лесу, — я дура, лентяйка и симулянтка! Я не готова к такой ноше!
— Если сомневаешься, — Лала подошла и нежно, по-матерински обняла подопечную, — значит — готова. К тому же, я скоро вернусь — не пройдет и часа. Уж за это время ничего страшного точно не случится.
— Кири тоже так думала! — Эльвира сдерживалась от слез лишь потому, что не хотела реветь на глазах огра.
— Я в тебя верю, — ректор отстранилась и провела большими пальцами по заалевшим влажным скулам. — И ты поверь в себя.
Женщина развернулась и зашагала по узкой золотой дорожке на полу, падающей из зазора меж створок.
***
— На каждом этаже по две лестницы! — рявкнул Белов, прохаживаясь перед новобранцами с автоматом на плече. — Тащите все, что сможете сдвинуть, и забрасывайте пролеты. Шкафы, столы, стулья — наваливайте от ступеней до потолка, чтобы эти уроды заколебались раскапывать! И так до самой крыши!
— А на крыше что? — спросил студент с модной прической.
— А на крыше — молиться и надеяться на чудо! В первый раз боженька нас услышал — глядишь, и во второй откликнется. А теперь за работу! Пахать как в последний раз! Лучше сорванная спина, чем башка! Бегом, марш!
Белову удалось собрать три десятка боеспособных мужчин от двадцати до пятидесяти, разделить на две бригады и отправить строить заторы. Но единственное, что им удастся выкроить — время, да и того крохи. Рано или поздно упыри устанут растаскивать завалы и просто их подожгут. На крыше огонь и дым точно не достанет, но под весом двух сотен человек прогоревшие перекрытия точно провалятся, отправив выживших прямо в ад.
И все попытки связаться с внешним миром и запросить хоть какую-нибудь помощь ни к чему не привели — одни открещивались, ссылаясь на приказы, вторые перекладывали просьбу на чужие плечи, третьи вовсе не брали трубку. И даже московские знакомые Риммы подкачали — пообещали обговорить с нужными людьми, попросили подождать, а потом исчезли. Запахло жареным, назревал международный скандал, кресла еще не закачались, но уже поскрипывали, и никто не хотел не то что брать ответственность, а вообще иметь хоть какое-то отношение к происходящему в Ярогорске. Чтобы ни в одном деле, ни в одной газетной статье ненароком не мелькнули их фамилии.