Истинный созерцатель молчанием чтит безмолвие о Боге. Незнание о Боге и все превышающая Его непостижимость таятся от обладающих рассудочным знанием, скрываются от всяких помышлений и прячутся от всякого умственного домысла. И если кто-нибудь, созерцая Бога, уразумел, что он видел, то понял, что он не Бога видел, а нечто из сущего, Ему принадлежащего и уразумеваемого. Сам же Он пребывает превыше ума и сущности и Ему совершенно не свойственно ни быть познаваемым, ни существовать. И совершенная непостижимость есть постижение Того, Кто выше всего постигаемого. Божественная непостижимость – это неприступный свет, в котором обитает Бог, невидимый из-за чрезмерной светлости и неприступный из-за избытка сверхсущественного излияния света. В нем оказывается всякий, удостоившийся познать и созерцать Бога – в свете невидимом самом по себе и непознаваемом.
Подражая по возможности ангелам, боговидные умы прекращают всякую умственную деятельность и, обожившись, соединяются со сверхбожественным светом. Созерцательные умы, будучи по прекращении всякой деятельности в мире обожены, достигают ангелоподобного соединения с Богом. Ибо невозможно человеку соединиться с Единым и некоторым образом стать богом, если не прекратит своей деятельности – будь то посредством чувств или посредством мышления, связанной с тварным сущим.
Превзойдя всякое помышление о Боге, созерцатель становится простым, то есть, пребывающим в неведении и немышлении, по причине нахождения в Божественном единстве. И, поистине, пребывая в единстве, он не знает, что не знает. Пребывая же в этом незнании, он становится образом Сущего, который прежде всех и превыше всего. Отказавшись от всякого образа, представления и помышления, утвердившись в молчании, лишенном всякой речи, созерцающий пребывает в Непознаваемом.
Обоженый ум постигает Бога, когда он целиком занят Божественным созерцанием, пребывая неоскверненным ничем земным, порождающим страсти и помышления. И к Самому Божественному он восходит не иначе, как по прекращении всякого умственного движения к тварному, тогда ум отовсюду охвачен Божественной непостижимостью и постигает искомое. Божественное существование постигается безмолвником тогда, когда он, совершенно оставил всякую деятельность, в том числе и умственную, оказывается охвачен святым молчанием и обоживается благодатью Духа, что является твердым стоянием в неразличении созерцающего ума.
Ум, незамутненный помыслами, привержен к Божественному соединению, и тогда он всецело пребывает в благоначальной сверхблагой Троице. Высочайшее и самое сокровенное следует всемерно оберегать от пошлости и грязи суетного мира и оказывать помощь в стяжании созерцания лишь верным и послушным. Не отказываясь и не уклоняясь от Божественного созерцания, а также не оставляя без помощи тех, кто не имеет душевных сил на восхождение к созерцанию, безмолствующие и созерцающие чистотою обоженого сердца оказываются несравнимо мудрее и сильнее кичливого человеческого разума и размышления, какими бы изощренными они ни были, постигая в неизреченном молчании Сверхсущее, от Которого все и вся.
Для Добра, Которое тождественно Прекрасному, существовать, значит, распространять благость на все сущее, так для созерцающего в безмолвии свойственно источать Любовь и благодеяния на все живое. Если Добро существует выше всего сущего, то Оно и безвидному придаст вид. И в Нем одном безсущность есть чрезмерность сущности, безжизненность – превысочайшая Жизнь, недеятельность ума – превысшая премудрость.