К тому, что имеет начало и создание, следует приступать не из-за него самого, а по истинному разумению, что в созданном проявляется высшее Единое. От всех созданий ум должен собираться к единой Причине или деятельно – рассуждением, или созерцательно – Святым Духом. И чем бы ум ни пользовался – одним или большим числом созданий, если он делает это не из-за Единого и не для того, чтобы возноситься к Нему и созерцать Его при наитии просвещающего Духа, просто и единообразно, то это ему вменяется в грех, хотя и может иметь вид добра.
Есть действия, предшествующие созерцанию, и есть действия, следующие за созерцанием. Первые совершаются телесно, для обуздания тела и покорения страстей и желаний, чтобы дать возможность уму приступить к молитве. Другие действия, начиная с очищения ума от помыслов и избавления от привязанностей к множественным предметам, ведут к тому, что выше ума, то есть, к созерцанию Бога. Овладев созерцанием в Духе Святом, ум достигает Единого, и сам становится единым.
Ум сам соединяется в себе во единое, отринув помыслы, и тем самым становится цельным и неразделенным. Ибо Единое приобщает ум к Единице и, затем, в благоговейном созерцании – к богоподобной простоте. Не бывает так, чтобы ум, созерцая Единое, не был и сам простым и единым.
Так как сам ум прост, то допуская изменения в своей деятельности, необходимо, чтобы он, созерцая Единое, был единым и по деятельности. Мыслящий ум не может допустить бездействия даже на самое краткое мгновение. Но если единовидное и простое естество ума будет созерцать простое Единое, то оно само будет единым по деятельности.
И если оно будет простое единое, то оно непосредственно видит и созерцает простое Единое. Поэтому всякое действие или созерцание ума по необходимости должно устремляться к Единому, превосходящему ум. В противном случае, ум ничего не совершит, но окажется напрасно действующим, если он будет действовать, подвергшись разделению от страстей и помыслов. Именно соединение с Единым, превосходящим ум, способно отсекать страсти и помыслы и очищать созерцающее начало ума.
Венец всех устремлений есть единение души с Богом, превосходящее ум. Для божественного единения необходимо божественное подобие, а для божественного подобия необходима соответствующая деятельность ума, то есть, созерцание. Ибо отовсюду и во всем созерцательному уму Бог влагает благодать и такой ум, действительно стяжавший ее, обретает Бога прямо перед собою. Уму свойственно становиться по деятельности тем, что он видит, как и Свт. Григорий Богослов говорит, что ум «увидел и открыл светлость Божию». Ибо что ум увидел в созерцании, то он и ощутил и даже стал таковым. Также прп. Петр Дамаскин пишет, что ум принимает окраску соответственно тому, что он созерцает.
Взойдя к созерцанию премирного и простого Единого, ум последовательно становится премирным и простым единым. Вследствие этого и сам он становится безначальным, безконечным, не имеющим образа и простым по деятельности. И отсюда он поднимается к концу всех устремлений – к божественному и превосходящему ум неизреченному единению, которое именно и является крайней целью в Боге. Поэтому уму и следует направлять все свои усилия к тому, чтобы оторваться от безчисленных впечатлений мира и возноситься духом благодати к созерцанию Единого.
Когда ум пребывает во многом или останавливается на чем-то, что не есть Единое, тогда он не видит простого Единого. Поэтому он остается ограничен, конечен и омрачен, ибо таково есть то, что несовершенно и непросто. Когда же ум устремляется в созерцание истинно Единого, то он пребывает безначальным, безконечным, неограниченным, не имеющим образа и безвидным. Он облекается в безмолвие от помыслов и в духовном изумлении хранит молчание, исполняется истинной радости и испытывает невыразимое.
Но мы не утверждаем, что ум становится таким по сущности, а не по деятельности, так как то, в чем ум изменяется, есть не сущность его, а деятельность. Потому что, если бы он изменялся по сущности, восприняв обожение, будучи обожен тем, что созерцает Бога, то он стал бы по сущности Богом. Но ни для кого невозможно быть по сущности Богом, даже для ангелов, кроме самого Бога. Следовательно, ум обоживается и освящается самим созерцанием. Иначе говоря, если уму свойственно изменяться соответственно созерцаемому им, то он созерцает не Божественную сущность, а только деятельность, и сам изменяется не по существу, а по деятельности.
Все, происшедшее из Единого, не отторглось от Него, но содержится и действует в Нем. И нет ничего такого во всем, что создано, в чем не было бы Бога. Творящее Единое хочет быть видимым для ума благодаря избытку благости, чтобы ум ощутил в Нем жизнь вечную, а ощутив ее, стал бы ею. Как говорит Само неизреченное Единое: «Я есмь Жизнь». Ибо вследствие поиска бывает видение, а из него – Жизнь вечная, чтобы ум радовался, просвещался и веселился, исполняясь вечной Жизни.