Так как ум от начала наделен мышлением, а премирное Единое само по себе непостижимо и недоступно, то склонность ума невольно направляется ко многому, теряясь в безчисленных помышлениях. Не будучи в состоянии бездействовать от мышления, ум также не имеет силы мгновенно объять и постичь верховное и премирное Единое. Устремляясь к Нему, он собирается из рассеяния во многих мысленных разделениях, чтобы узреть преестественное и пресущественное Единое как бы в зеркале, как свойственно сверхъестественному быть видимым тому уму, который стал единовидным. Тогда ум, неизреченно узрев источник и происхождение всех благ и красот и насладившись пресущественным Единым, может обратиться к умозаключениям и словесным определениям о Нем, чтобы составить себе представление о Боге.
Для восхождения к Единому ум стремится избрать в своей деятельности устойчивость и цельность, но узнает, что нечто препятствует ему и отклоняет от созерцания красоты Единого. Отсюда он познает омрачение страстей и помыслов, и озарение чистого сердца, а также может увидеть, как в зеркале, Истину, как Она есть. Такой ум становится причастником Небесных видений, постигает Божественное чувство единения с простым Единым. Тогда для него не будет тайной – растет ли он или идет к умалению, и ясно уразумевает, какова цель истинного безмолвия и затвора.
Избирая в своем подвижничестве безмолвие, ум, или око души, восходит от уединенной молитвы к созерцанию и достижению истинно Сущего, к непосредственому вкушению Небесного, восхищению и обогащению до безконечности присносущим Богом. Затем, с течением времени, ум удостаивается и восхищения от земли, когда он прочно утвердился в нетварном свете, достигая безстрастия к здешнему, вследствие обладания Сущим превыше ума. Если ум, перешедший от деяния, то есть, молитвы, устанавливается в том, что превосходит все существа, и научается пребывать в той высочайшей Божественной сокровенности, которая превыше всего постижимого чувством и умом, то это есть лучшее его обретение и созерцание.
Ум должен всячески стремиться к лучшему, чтобы не только вкусить его, но и испытать на опыте превосходящее ум изменение и преображение. Когда же на него нападает густой туман омрачающего мышления, вселяющий в ум небрежность к созерцанию, тогда нам следует деятельно побуждать себя к покаянным молитвам в смиренном сердце. Когда же отступит мысленное омрачение пред силой молитвы и покаянных слез, тогда опять, вследствие покаяния, оживает в сердце умный свет, потому что ум имеет прекрасное свойство созерцать не только невидимое для многих, но и неизследимое и не постижимое, то есть, Бога.
Ум, всецело предавший себя Христу и делающийся, насколько возможно, подобием Его, упраздняет действия своих страстей и помыслов и становится поистине подготовленным к созерцанию Бога. После отсечения без остатка всех страстей, желаний и помышлений, следует божественное и превосходящее ум безмолвие, мысленное молчание и изумление, и, вместе с этим, созерцание премирного Единого и единение, превышающее всякое мышление. Это единение есть верх покоя, высший и совершенный предмет желаний, какой только возможен в настоящей жизни, предел Истины, плод веры, светлое сияние ожидаемой славы, основа Любви, остановка приснодвижности ума, недомыслимый покой и единовидное устроение. Это залог будущего века, причина невообразимой радости, угашение мудрования плоти, отречение от настоящего века, расторжение страстной жизни, обретение полного безстрастия, восторг души и собрание в покое Святого Духа всех сил души – все это есть Божественное постижение и свобода в безстрастии.
До этих пор уму, одержимому отвлекающими мыслями, следует постоянно обращать внимание – находится ли его созерцание среди тварных вещей и помышлений, отторгается ли он суетным мышлением или желаниями от одного Единого премирного Бога, удерживают ли его страсти от поставленной им цели? Насколько есть сил, следует стремиться к безконечному, созерцать Единое премирное и постигать непостижимое, чтобы быть в состоянии получить наследие вышнего Бога благодатью Господа нашего Иисуса и животворящего Духа. Через Них, восприняв нетварный свет, мы обретаем созерцательную благодать и, обоженые, становимся богами по дару Божию.
Ум, восшедший в область Божественной сокровенности, предается мысленному молчанию и, объединившись простотою и цельностью, при участии Духа, просвещается Единым, превысшим мысли. Он становится вне всякого помышления и совершенно свободным от помыслов и ничего не может выразить, будучи весь превыше слов. Единое тайное не постигается мыслью и, следовательно, пребывает выше разумения. Значит, ум, восходя в область божественной сокровенности и объединившись сам в себе и с нею, предается мысленному молчанию естественно, восприяв сияние Единого, превысшего мысли.