Здесь нет ни "его", ни "ее", все хорошо. И он знал как раз такого человека на третью роль, идеального парня, который дополнит их четверку. Джордж любил смотреть. Он вообще любил смотреть, и он был ярко выраженным педиком, так что ему было бы интересно наблюдать не за Шилой. Прекрасно. Итак, что, если мне придется сделать несколько гомосексуальных движений здесь и там? Это будет не в первый раз. Ему нравилось флиртовать с геями до тех пор, пока не приходилось ввязываться во что-то серьезное. Кроме того, - подумал он, - тело Джорджа далеко не такое хорошее, как мое. По сравнению с ним я буду хорошо выглядеть. Не проблема уговорить его поиграть. Он уже много лет охотится за моей волосатой задницей.
Значит, Джордж.
Он работал всю ночь и весь следующий день, приводя карточки в порядок. В этих играх не было ничего особенного - два-три дня работы и, возможно, пять тысяч в банке к концу сезона. Много продаж похотливым детям на Рождество. Легкая работа и совсем не неприятная.
Жаль, что этот ребенок никогда не продастся. Разве что предложить Скру. Есть идея! Подбросить этого сосунка Голдстейну. Определенно стоит попробовать. К тому же это придаст вечеру некоторую легитимность, даст повод пригласить Шилу. Донна может поговорить с ней на работе и сказать, что он тестирует игру для жесткого маркетинга, объяснить все так, чтобы это не звучало слишком безумно, слишком странно.
Ты чертовски гениален, - подумал он.
Он собрал карточки и игровое поле в коробку и на время убрал в шкаф. Через несколько минут он достал ее и широким красным фломастером нацарапал на крышке коробки несколько слов. Последним штрихом всегда было дать игре название.
ИГРА НА РАЗДЕВАНИЕ.
Она действительно была рыжей.
Какая сочная пизда, какая сладкая попка, - подумал он, - да еще и со всеми потрохами, которые только можно пожелать. Они все еще находились в "Зоне тяжелого дыхания", но Шила вытянула карточку "Раздеться догола, медленно", и будь она проклята, если она этого не сделала. У него участилось сердцебиение, когда он просто наблюдал за ней. Напряжение было невероятным. Донна тоже наслаждалась этим, это было видно, и, Господи, даже Джордж заводился от нее! У нее был весь класс стриптизерши-профессионалки, которого так не хватает в наши дни. Она сняла трусики и оставила блузку напоследок, и под ней не было ничего, абсолютно ничего. Ниже блузки виднелось крошечное пятнышко светло-рыжих лобковых волос. Она медленно расстегивала пуговицы, все время наблюдая, как они смотрят на нее, легкая улыбка играла в уголках ее рта, а потом она раздвинула блузку, позволила ей упасть с плеч и замерла.
- Ух ты, - сказала Донна. - Ты действительно нечто!
Она восхищалась и телом, и исполнением, это было ясно. Шила была великолепна, даже лучше, чем он мечтал. Он хотел ее как сумасшедший. К счастью, он все еще был в штанах. Время было решающим фактором. Не хотелось выдать себя слишком рано, а его член пытался прорваться сквозь молнию. В следующем раунде ей повезло, и она смогла снова надеть блузку. Но это не продлится долго. К тому моменту, когда они достигли "Зоны кульминации", напряжение усилилось.
- О, Боже, - сказала Донна. - Только посмотри!
Она показала карточку Джорджу.
- Семь очков в трубу, если не выполнишь требования, дорогая, - сказал он, улыбаясь.
- А ты уже отстаешь, - сказала Шила.
- Знаю-знаю. Но вы, возможно, захотите узнать, что это значит, прежде чем пытаться втянуть меня в это дело. Там написано: Выберите игрока своего пола. Возьмите его или ее сосок между зубами и сделайте его твердым. Затем этот игрок окажет вам ответную услугу. Ты к этому готова?
- Не знаю, - ответила Шила.
Старая добрая карточка, - подумал Струп. -Старая добрая милая долбаная карточка. Она выбьет меня из колеи, - подумал он. - Если Донна - та женщина, за которую я ее принимаю, то мы кое-что увидим. Теперь они все были в финальной зоне, и оба мужчины были голыми. Каким-то образом и Донна, и Шила сохранили свои блузки, хотя Шила за время игры сбрасывала свою с полдюжины раз. Вопреки всем ожиданием, Донне до сих пор мало что приходилось делать. Ей все время попадались легкие задания, и хотя она следовала всем пунктам, они еще не видели ее в чем мать родила. Ничего особенного, - подумал Струп, - все то же самое, что я вижу уже много лет. Но все равно это показалось ему несправедливым.