- Мне нравятся обе, - сказал я. - Но я их не хочу. Они с Томми, или ты не заметила?
- Мне знакомы такие женщины, - сказала она. - Они пойдут с любым, кто их поманит. Хелен такая же.
- Хелен?
- Та, что осталась на Миконосе, помнишь?
- О, да. Твоя подруга.
- Ненавижу таких женщин. Не называй ее моей подругой.
- Ты все выдумываешь, - сказал я. - Никто не делает из тебя дуру.
- Скажи мне одну вещь, - попросила она. - Я поеду с тобой сегодня домой?
- Естественно.
- Мне это показалось сомнительным.
- Для меня это никогда не было сомнительным. А сейчас таковым становится.
- Отстань от них! - сказала она.
Ее голос был тихим, но, тем не менее, я получил приказ. Мне это не понравилось.
- Не указывай, что мне делать.
- Я же тебе сказала!
Что-то скользнуло в ее глазах, опасное, как змея. Холодный гнев, физический и в то же время эротический, пропитал прекрасное лицо и сделал его уродливым. Да, она была опасна. Я принял это знание с шоком узнавания и странным опьянением.
- Тебе следует быть очень осторожным, ложась спать, - сказала она.
Вот оно. Открытая, неприкрытая угроза. Внезапно я очень устал от нее.
- Уходи, - сказал я. - Убирайся отсюда. Я не хочу тебя видеть, - в тот момент я был трезв и, возможно, так же опасен, как и она. - Убирайся, пока я не сломал твою блядскую шею.
Она ушла.
Не знаю, как она очутилась в ту ночь в моей комнате над таверной, разве что влезла через окно, выходившее на длинную узкую веранду, соединявшую все шесть комнат верхнего этажа. Туда можно было попасть по лестнице из сада внизу. Но когда я пришел, она ждала меня на кровати. Она порылась в моих вещах и нашла бутылку коньяка. Она была либо пьяна и зла, либо просто зла, я не мог определить, что именно. А еще она моглa быть просто под кайфом. Потому что она также нашла кокаин. Пакет был открыт, и мне стало интересно, сколько она его употребила.
- У тебя очень крепкие нервы, - сказал я.
Она посмотрела на кокс и улыбнулась.
– А ты немного нахальный.
- Ты что, пьяна?
- А ты?
- Давай выйдем на террасу, - предложил я.
Мне хотелось подышать свежим воздухом и подумать. Мне не нравилось, как все складывалось.
Мы сели в шезлонги, и я позволил огромному театру неба и звезд вызвать во мне привычное спокойствие. Через некоторое время появились Майк и канадская девушка, и я протянул им бутылку коньяка. Они забрали ее с собой на дальнюю сторону террасы, подальше от Мэри, не желая приближаться к ней, пока не будут снова уверены в ней. Мне оставалось разведать территорию. Я не хотел этой работы. Я бы с таким же успехом избавился от нее. Но это было так.
В ее глазах было что-то веселое и хищное, что-то совершенно несочетаемое, когда я смотрел на нее, что заставило меня задуматься, какие карты у нее на руках. Она накрыла тело белой хлопчатобумажной простыней. Под ней она была обнажена. Я предположил, что это была одна карта. Кокаин был другой. Что еще? Я сразу перешел к делу.
- Я не хочу, чтобы ты была здесь, - сказал я. - Больше нет, не после сегодняшнего вечера. Я не люблю, когда мне угрожают.
- В твоем положении я могу это понять.
- Ну вот, опять.
- Прости. Просто ты всегда кажешься таким уязвимым.
- Уязвимым? О чем ты говоришь?
- Помнишь ту первую ночь на пляже, когда ты думал, что я тебя бросила?
- Да.
- Я не бросала тебя. Я была прямо там, в нескольких футах от тебя. Слышала, как ты меня звал.
- Это невозможно.
- Ты так думаешь? - oна рассмеялась. - А теперь посмотри на себя, ты держишь кокаин в чужой стране и это уже не секрет. Ты ведь можешь попасть в тюрьму.
- А еще я могу свернуть тебе шею.
- Нет, не можешь. Смотри.
Не успел я опомниться, как она уже встала со стула и стояла перед окном в соседнюю комнату. Внутри было темно. Там жили несколько итальянцев. Она распахнула хлопчатобумажную простыню, и если итальянцы не спали, они увидели ее, стоящую обнаженной в лунном свете. Она начала ухать, как сова.
Было четыре утра.
- Ух-ух-ух, - сказала она. - Вытаскивайте свои задницы, чтобы поиграть с нами, дорогие! Ну же!
Она взмахнула простыней перед собой, как матадор, и подошла к следующему окну. Отшвырнула стул со своего пути. Он рухнул на перила. Там находилась американская пара. Не молодая и очень обычная. Прежде чем она смогла повторить свой совиный номер, я вскочил со стула, отвесил ей сильную пощечину, завернул в простыню и потащил в нашу комнату. Я мельком увидел изумленный взгляд Майка. Внутри она заплакала.
- Ты - конченая скотина, - сказала она. - Ты - проклятый блядский выродок!