Второй способностью Шатуна был очень высокий болевой порог. Конечно, если он, по какой-то прихоти судьбы, трескал молотком по пальцу, то не изрекал по поводу этого события цитату из «Государя» Макиавелли. Но и не тряс поврежденной частью тела, выражаясь экспрессивно и нецензурно. Силушкой природа его тоже не изобидела, но здесь не было замечено ничего запредельного — просто бугрящийся мускулами бугай. Способный на многое, но не из такого, что могло бы вызвать изумление и навести на ещё одну мысль — об аномальном происхождении силовых данных. Шатуном его прозвали исходя из выражения «ушатает кого угодно» и внешних данных. Медведь, вставший на дыбы, немного побритый, умеющий разговаривать и носящий в поясных ножнах два мясницких тесака.
Лихо умела распознавать ЛЮБУЮ ложь, даже самую мизернейшую. Не по физиологическим реакциям собеседника — а каким-то особым чувством, доступным только ей одной. Алмаз как-то подметил, что, как только в словах собеседника появлялась муть, сапфировые глаза Лихо начинали заволакиваться какой-то неживой, сероватой дымкой. Своеобразная реакция на ложь. Следующей реакцией, если к тому же брехали беспардонно и не думали прерываться в ближайшие пятнадцать, максимум — тридцать секунд, бывала пара фирменных тумаков от Лихо. После которых в корень изолгавшийся индивидуум понимал всю пагубность сказанного ранее и незамедлительно раскаивался, если не был слишком упёртым и непонятливым. Если же был… То такому, после вдумчивого разъяснения его неправоты, сопровождающегося умеренным членовредительством, присваивали прозвище «хлебнувший Лиха». Рукопашкой блондинка владела отменно, и до сложного членовредительства дело, как правило, не доходило. К тому же в девяноста процентах случаев рядом были Шатун с Алмазом.
Помимо всего этого, Лихо умела видеть с закрытыми глазами, правда, не более пары минут. С закрытыми, завязанными и так далее.
Ну и последний её дар, который, в принципе, и даром-то назвать язык не поворачивался, имел необычное свойство, от которого она и получила своё прозвище. При необходимости Лихо умела взглядом вызывать сильнейшую боль в любой части тела. Пусть и недолгую. И у неё самой, после применения этого дара, тоже случались короткие приступы жуткой головной боли: что-то вроде отдачи за причинённый вред. Ввиду этого своим третьим даром Лихо пользовалась в исключительных случаях. Для защиты себя и близких ей людей.
Осознание того, что природа одарила Лихо щедрее, у Алмаза с Шатуном не вызвало никаких негативных эмоций. Одному залетному, рискнувшему проехаться насчёт неравномерного распределения природных льгот присказкой: «Мужику шиш и корку, а п…де — бриллиантов с горкой», — реактивно прилетело от Шатуна прямиком в ухо. Пусть и вполсилы, но всё равно — чудом не оторвав неразумную головушку.
Книжник… Книжник родился на семнадцать лет позже неразлучной троицы и в какой-то мере тоже был редким экземпляром, учитывая то, что из десяти детей, зачатых после Сдвига, пять рождались или мёртвыми, или с признаками мутации. Более или менее выраженными. Книжнику повезло. Он родился нормальным и получил в подарок от уже прилично искорёженной к тому времени природы Материка способность запоминать всё, что с ним происходило, всё, что видел или слышал. Как будто у него в черепушке стоял безлимитный винчестер, сохраняющий всю информацию. На особо важных встречах Андреича, дяди Книжника, по красноречивому прозвищу Глыба, бывшего неформальным (а формальных не водилось уже давненько!) главой Суровцев, Лихо и Книжник присутствовали неизменно. И в том, что посёлок Суровцы был одним из самых идиллически спокойных местечек Тихолесья, их заслуга была неоспоримой и неоценимой. Ведь даже после жуткой аномалии Сдвига и появления крайне агрессивно настроенных к людям существ сами люди так и остались опаснейшими и непредсказуемыми персонажами на раскуроченной Сдвигом планете Земля.
Суровцы стояли на распутье, в них сходились несколько дорог, ведущих к более крупным поселениям, и новые люди здесь не были редкостью. Кто-то оставался в посёлке навсегда, привлечённый преимущественно царившим в нём спокойствием. Но это случалось не часто. Андреич устраивал желающим осесть здесь самый настоящий допрос с участием Лихо. И если концы не сходились с концами — хоть на йоту, желающим получить вид на жительство мягко, но непреклонно советовали поискать другое местечко. Переубедить Глыбу не удавалось ещё никому, хотя бы по причине постоянного присутствия в Суровцах трёхсот вооружённых людей, готовых на всё ради поддержания образцового порядка в родном доме.