Вы, на мудрость простершие ваши права,
Дайте нужный ответ мне на эти слова». :
Те, чье знанье весь мир было взвесить готово,
Со вниманьем прослушали царское слово,
И когда для ответа настала пора,
Властелину земли пожелали добра:
«Да цветет это царское древо, чья сила
Велика и о мощи своей возгласила!
Пусть держава твоя будет вечно жива,
Пусть врага твоего упадет голова!
Все слова твои — свет. Весь исполнен ты света,
Для чего тебе светоч людского совета?
Но коль нам на совет повелел ты прийти,
Мы пришли. Ослушанье у нас не в чести.
Вот что в мысли приходит носителям знанья
И мужам хитроумным, достойным признанья:
Если ненависть жжет злое сердце врага
И ему только гибель твоя дорога,
Злость и ты разожги! К неизменным удачам
На коне нашей злости мы яростно скачем.
Юный ты кипарис, ива старая — он.
Кипарис ведь не может быть с ивой сравнен!
Сад зарос, и садовнику ведь не впервые
Подрубать в старых зарослях ветви кривые.
В шелк прекрасного царства, как блещущий день
Мир — благую невесту — о светлый, одень!
Враг — насильник. Низвергнуть насильника злого, —
Нет у подданных Дария в сердце иного!
Что страшиться врага, если враг твой таков
Что и в доме своем он имеет врагов!
Зачеркни ты каламом правление злое,
Чтоб народ позабыл все насилье былое.
Коль пресытилось царство врагом твоим, — в бой
Выходи, и да будет он сброшен тобой!
Печь готова, сажай в нее противни с хлебом.
Мчать коня на врага тебе велено небом.
Мы к стопам твоим мысли сложили. Меж нас;
Несогласия нет. Наш ты выслушал глас.
Кто к желанью царя здесь не сделал бы шага?
В чьем бы сердце сыскалась такая отвага?»
Но сказали мужи, все решив меж собой,
Что владыке нельзя первым ринуться в бой.
Должно вызова ждать, уваженье имея
К достославному трону великого Кея.
И тогда, руководствуясь мудростью слов
Многодумных наставников и мудрецов,
Царь, в согласии с ними свой замысел строя,
Порешил выйти с войском, готовясь для боя.
В некий день, от крутящихся в небе времен
Получив предвещанье счастливое, он,
Под знаменами встав, своим царским указом
Повелел всем войскам своим выступить разом.
И воссел на коня всеми славимый шах,
Неизменной победой владевший в боях.
Этот лев был с мечом… не с ключом ли, которым
Он весь мир отмыкал своим натиском скорым?
Все войска были — пчелы с их множеством жал.
Столько пчел все же в ульях никто не держал,
Создавая свой знак, чтоб явить свое пламя,
Вспомнил он Феридуна победное знамя.
И когда звездный ход открывается нам,
В час, когда небосвод ласков к верным сынам,
Выше Кеева стяга, прельщавшие око,
Волны синей парчи укрепил он высоко.
Пятьдесят было в древке аришей; оно
Из сосны было стругано?: сотворено.
И дракон был на стяге сапфировом вышит,
И казалось взиравшим: он пламенем пышет.
Выше — черные кисти, как грозную тьму,
Опускали по древку свою бахрому.
За фарсанги могли видеть все без усилья:
Черный реет орел, вскинув яркие крылья.
Вел войска полыхавший в отваге дракон.
Пред войсками вздымался на стяге дракон.
Клубы пыли сей смуты весь мир затемнили.
Что принудило к распре? Лишь пригоршня пыли!
Но на землю — на серую кошку — права
Не возьмешь ни по-волчьи, ни с храбростью льва.
Мир — неверная снедь: есть в ней сладость, но рядом
Вкусишь печени горечь, столь схожую с ядом.
Свод простерт над землей, нам погибель суля.
Небосвод — чаша с кровью, а с прахом — земля.
Гибель шлют они всем, тело смертное руша,
Ведь на них запеклась даже кровь Сиавуша.
Коль земля все, что скрыла, явила бы вновь,—
Все просторы земли затопила бы кровь.
Ты — беспомощен; области смертные — строги:
В их предел для помощника нету дороги.
Но коль помощь не внидет в сей замкнутый край,
Что напрасно взывать? Примирись. Не взывай.
Сделай угол свой крепостью. Помощь другая
Лишь в молчанье. Молчи, сам себе помогая.