Выбрать главу

Блейк покачал головой.

— А как же водители? — спросил он. — Что делать, если встретишь такую штуку на дороге?

— А вы видели бункеры вдоль обочин? Футов десять в высоту, с подъездными дорожками?

— Видел, — ответил Блейк.

— Как только крейсер уходит с воды и начинает путь по суше, он должен включать сирену. И она ревет все время, пока он движется. Услышишь сирену — отправляйся к ближайшему бункеру и прячься за ним.

Патрубок медленно двигался вдоль канавки, выпуская тесто.

— А как это получается, мистер, что вы не знаете о крейсерах и бункерах? — спросила Закусочная. — Может, вы из глухомани какой лесной?

— Не твоего ума дело, — ответил за Блейка Брауни. — Знай себе стряпай наш завтрак.

22

— Я вас немного провожу, — сказал Брауни, когда они вышли из закусочной.

Утреннее солнце вставало над горизонтом у них за спиной, а впереди по дороге плясали их длинные тени. Дорожное покрытие, как заметил Блейк, было выбито и размыто.

— За дорогами не следят так, как следили на моей памяти, — сказал он.

— Нет нужды, — ответил Брауни. — Колес больше нет. Зачем ровная поверхность, если нет сцепления? Все машины ходят на воздушных подушках. Дороги нужны только как путеводные нити, да еще чтобы держать транспорт подальше от людей. Теперь, когда прокладывают новую дорогу, просто ставят два ряда столбиков, чтобы водители видели, где шоссе.

Они неспешно брели вперед. Из болотистой низинки слева, сверкая воронеными крыльями, взмыла стайка черных дроздов.

— Собираются в стаи, — сказал Брауни. — Скоро им улетать. Нахальные птицы — эти черные дрозды. Не то что жаворонки или малиновки.

— Ты их знаешь?

— Мы же вместе живем, — отвечал Брауни. — И со временем начинаем их понимать. Некоторых — так хорошо, что почти можем разговаривать с ними. Правда, не с птицами: птицы и рыбы глупые. А вот еноты, лисы, выхухоли и норки — народ что надо.

— Как я понимаю, вы живете в лесах?

— В лесах и полях. Мы сживаемся с природой. Мы принимаем мир таким, какой он есть, приспосабливаемся к обстоятельствам. Мы — кровные братья всякой жизни. Ни с кем не ссоримся.

Блейк попытался вспомнить, что ему говорил Даниэльс. Странный маленький народец, полюбивший Землю не из-за господствующей на ней формы жизни, а из-за прелестей самой планеты. Возможно, потому, подумал Блейк, что в ее менее развитых обитателях, в немногочисленных диких зверях, населявших поля и леса, нашли они ту немудреную дружбу, которую так любили. Они настояли на том, что будут жить своей жизнью, пойдут независимым путем, и при всем при том стали бродягами и побирушками, пристающими ко всякому, кто согласен удовлетворять их нехитрые надобности.

— Несколько дней назад я повстречал еще одного вашего, — сказал он. — Ты извини, я точно не знаю. Может…

— О нет, — ответил Брауни. — Это был другой. Тот, который вас отыскал.

— Отыскал меня?

— Ну да. Был караульным и отыскал. Он сказал, что вы не один и в беде. И передал всем нам, чтобы любой, кто вас встретит, приглядывал за вами.

— Похоже, ты отлично с этим справился. Нашел ты меня довольно быстро.

— Когда мы ставим перед собой какую-то цель, — гордо сказал Брауни, — мы можем действовать очень четко.

— А я? При чем тут я?

— Точно не знаю, — сказал Брауни. — Мы должны присматривать за вами. Знайте, что мы начеку и вы можете рассчитывать на нас.

— Спасибо, — сказал Блейк. — Большое спасибо.

Только этого и не хватало, подумал он. Только слежки этих маленьких одержимых созданий ему и не хватало.

Какое-то время они шли молча, потом Блейк спросил:

— Тот, который нашел меня, велел тебе наблюдать за мной…

— Не только мне.

— Знаю. Он велел вам всем. Не согласишься ли ты объяснить, как он сообщил об этом остальным? Хотя это, наверное, глупый вопрос: есть же почта и телефон.

Брауни издал какое-то кудахтанье, выражающее безмерное презрение.

— Мы бы и под страхом смерти не стали пользоваться такими приспособлениями, — сказал он. — Это противоречит нашим принципам, да и нужды никакой нет: мы просто посылаем сообщение, и все.

— Ты хочешь сказать, что вы телепаты?

— По правде говоря, не знаю. Мы не умеем передавать слова, если вы это имеете в виду. Но мы обладаем единством. Это трудновато объяснить…