— Когда погребение?
— Послезавтра. Нужно дать людям в квартале возможность отдать последний долг усопшей.
Лекер покручивал кончики своих рыжих усов:
— Сегодня Франсина была какой-то совсем иной, менее игривой и далеко не жизнерадостной. Не бросалась фразами, как раньше. Такое впечатление, что ее мучит какая-то мысль, но она не решается мне что-то сказать. В какой-то момент она меня спросила: это комиссар Мегрэ, не так ли? Она видела ваше фото в газете.
— Несколько человек, видевшие меня ежедневно, после фотографии реагировали так же.
— Думаю, тут что-то посложнее, — задумчиво возразил Лекер, как бы следя за какой-то смутной, ускользающей мыслью. — Вы полагаете, что я ею должен был заняться и узнать о том времени, когда она жила в Париже?
— Возможно, принимая во внимание образ жизни, который она там вела.
— То, что меня сейчас занимает, более тонко и менее определенно. Для нее я обыкновенный провинциальный полицейский, исполняющий свои обязанности и задающий полагающиеся вопросы. Как только вопрос зарегистрирован, я перехожу к следующему. Вы понимаете, что я хочу сказать? Войдя сюда вчера, она чувствовала себя совершенно свободно. Вас она не узнала. Увидев на следующий день ваше фото в газете, она подумала: с чего бы это Мегрэ присутствовал при нашей беседе?
— И какие выводы вы делаете из этого?
— Не забывайте о вашей репутации, о том, что люди думают о вас… — Он смутился, опасаясь, что его слова будут неправильно поняты. — Это очень важно! Она задала себе вопрос: а случайно ли вы здесь? А может быть, вы занимаетесь этим делом…
— Вам показалось, она чего-то боится?
— Ну, так далеко я не заглядываю. Я заметил, что она вся какая-то иная, настороженная. Я задал ей всего два незначительных вопроса, и она всякий раз долго раздумывала, прежде чем ответить.
— Нотариуса нашли?
— Ее спутник составил список местных нотариусов и позвонил им всем. Кажется, мадемуазель Ланж ни у кого в клиентах не состоит. Только один из них, работавший здесь клерком лет десять тому назад, вспомнил, что составлял акт продажи этого дома…
— Как его имя?
— Метр Рамбо.
— Не хотите ли ему позвонить? — Сейчас?
— В провинции нотариусы обычно живут при конторе.
— И что спросить?
— Платила ли она чеками или по переводу с какого-нибудь банковского счета?
Мегрэ побродил по кухне, заглянул в ванную комнату — просто так, бездумно.
— Ну что, Лекер?
— Как вы догадались?
— О чем?
— О плате за дом Она платила наличными деньгами. У нее был с собой чемоданчик, битком набитый купюрами.
— Вы опросили железнодорожных служащих?
— Черт подери, и не подумал!
— Хотелось бы знать, отправлялась ли она всякий раз в одно и то же место или в разные…
— Завтра же постараемся узнать.
В музыкальном павильоне был концерт, и супруги Мегрэ, достаточно ходившие сегодня, заслужили право посидеть.
ГЛАВА IV
У него было в запасе еще десять минут. Может быть, оттого, что в сегодняшнем номере «Трибюн» нечего было читать. Хозяин, как всегда, поджидал внизу, у лестницы:
— Ну, что с этим убийством?
— Меня это не касается, — улыбнулся комиссар.
— Вы полагаете, эти люди из Клермон-Феррана на высоте? Куда это годится, чтобы в таком городе, как наш, душитель разгуливал на свободе! Говорят, несколько пожилых женщин уже уехали…
Направляясь к улице Бурбонне, Мегрэ еще издали заметил на дверях дома черную драпировку с вышитой серебром буквой Л. Полицейского у двери не было. Комната, обтянутая черным, была погружена во мрак. Гроб стоял на обеденном столе Свечи не были зажжены, но в стеклянном бокале стояла освященная вода с веточкой самшита. Двери в кухню были открыты, там перед чашкой кофе сидел молодой Дисель.
— Комиссар Лекер здесь?
— Его срочно вызвали вчера ночью в Клермон-Ферран. Там ограбили сберегательную кассу и убили случайного прохожего. Он вошел в тот момент, когда воры уже уходили. Один из них выстрелил.
— Здесь ничего нового?
— Нет, насколько мне известно…
— Вы не были на станции?
— Это поручено моему коллеге Триго. Он, вероятно, еще там.
— Франсина Ланж не заходила?
— Я жду ее. Никто ничего не знает. Гроб выставлен, дверь открыта, но. придет ли кто? Мне поручено оставаться здесь и незаметно наблюдать за посетителями, если они будут…
Мегрэ прошел в столовую. Машинально он взял с круглого столика книгу в темном переплете. Это был «Люсьен Левен» Стендаля. Пожелтевшая бумага хранила особый запах городских библиотек и книжных магазинов, выдающих абонементы читателям. Лиловая печать указывала на имя книготорговца и его адрес. Положив книгу на место, Мегрэ вышел.