– Не скучно одной?
Мег вздрогнула и подняла голову.
Вот уже два часа она сидела на каменной скамье в гавани, совершенно одна, если не считать кружившего над ней ястреба.
Она полностью пришла в себя после аварии. И начала думать – а что дальше? Денег у нее нет. Все ее захудалые вещички в меблированных комнатах, и если она за ними вернется, толстяк-индеец, как пить дать потребует с нее плату за жилье. Да и Пок, возможно, там ее караулит. Нет, возвращаться нельзя, стало быть, одежонка, что на ней надета, – все ее богатство.
А лотерейный билет с золотой каемочкой уплыл! Она горько усмехнулась. Хорош лотерейный билет, нечего сказать! В отчаянии она подняла с плеч длинные волосы. Что ж, придется искать другого кавалера, который ее приоденет и подкормит. Такой найдется всегда – пока ей не надоест под него укладываться.
Не скучно одной?
Именно эти слова произнес Чак, когда подцепил ее, а потом начался этот немыслимый кошмар.
Она глянула на парня, стоявшего рядом.
Ну и недоносок!
Длинный, болезненная худоба, бородка клинышком, очки. Линзы такие толстые, что глаза – как две коричневые виноградины. Серая рубашка с открытым воротом заправлена в черные штаны, подпоясанные кожаным ремнем с тусклой медной пряжкой, талия такая, что плевком перешибешь.
Но хоть чистый, потом от него не разит – может у него есть деньги? Если грязнуля, вроде нее, на деньги рассчитывать нечего.
Она выдавила из себя улыбку.
– Привет, – откликнулась она. – Ты откуда свалился?
– Просто увидел тебя. Наверное, думаю, скучает девушка. – Он погладил бороденку, словно надеясь привлечь к ней внимание. – Ты и вправду скучаешь?
Голос у него был какой-то хлипкий, в нем не было мужского начала, силы. Она разглядывала его, а сердце стучало: не то, не то. Ей бы человека, на которого можно опереться… а это просто какой-то…
Но в ее нынешнем положении особенно не повыбираешь, и она ответила:
– Есть немного.
– Так я подсяду?
– Валяй.
Он обошел скамью и уселся рядом.
– Я – Марк Лиз. А тебя как зовут?
– Мег.
– Просто… Мег?
Она кивнула.
Наступила длинная пауза. Она подняла голову, посмотрела на парившего в небе ястреба. Взмахнуть бы волшебной палочкой и взлететь к нему в поднебесье! Пари себе над океаном, хватай из воды рыбку, а самое главное – полная свобода! Красота!
– Ты в отпуске?
Она нахмурилась, потом спустилась на грешную землю.
– Что?
– У тебя отпуск?
– А у тебя?
– У меня – нет. Я вчера без работы остался. Теперь вот прикидываю, чем заняться да куда податься.
Она вдруг увидела в нем родственную душу:
– И я вот прикидываю, чем заняться.
Он взглянул на нее и тут же отвел глаза. Взглянул как бы искоса, мимолетно, но она знала: ее пышный бюст и длинные ноги не остались незамеченными. Господи, как все просто. Все мужики – кобели, дурные кобели.
– Этот город меня совсем достал. Никаких денег не хватит. Богатым здесь раздолье, а так… Я с машиной. – Он снова глянул на нее. – Вообще-то я собирался в Джексонвилл. У меня там приятель. Обещал помочь с работой. – Еще один мимолетный взгляд на ее грудь. – Прокатиться не желаешь? Вдвоем веселее.
Колебаться она не стала:
– Можно.
Он заметно раскрепостился и снова стал шарить пальцами в бороде.
– Ну и порядок. Где твои вещички? Давай я подгоню машину и погрузимся.
Теперь настал ее черед приглядеться к нему повнимательней. Лицо худосочное, какое-то вялое, в глазах – ни живинки. Он смотрел на свои худые, костистые руки, лежавшие на коленях. Она вдруг засомневалась. А что если он – сексуальный маньяк? Поразмышляв секунду-другую, она мысленно пожала плечами. Сексуальный маньяк опасен, если сопротивляться… а если нет… Но из Парадиз-Сити надо уезжать. Хотя бы в Джексонвилл – какая разница?
– У меня ничего нет, – призналась она. – Ни денег… ни шмоток… вся тут.
– Ну, кое-что у тебя есть… как у всех девушек. – Он поднялся. – Тогда поехали.
Молча они прошагали вдоль стены гавани и вышли к автостоянке. Он подвел ее к старенькой, местами проржавевшей «ТР-4».
Когда они сели в машину, он сказал, не поворачивая головы:
– Я бы хотел переспать с тобой… ты как… не против?