Да, Витька догадывался. Из шестимесячной командировки отец вернулся такой загорелый, а на гимнастерке рядом с маленькой серебряной медалью у него появился орден…
— За что? — спросил Витька.
Отец подошел к карте и долго смотрел на большой, покрытый горами полуостров. Потом сказал:
— Военная тайна, Витька. Так что не обижайся…
А потом отец снова уехал. И когда он уезжал, в репродукторе гремел голос Левитана. И всюду висели плакаты «Родина-мать зовет!».
На вокзале оробевший Витька протянул отцу пезету.
— Возьми, папка. На память. Это ведь из твоей Испании.
Отец очень внимательно поглядел на Витьку и кивнул. А через два месяца пезета неожиданно вернулась. Ее привез запыленный, очень усталый командир и молча положил на стол. Так ушел из Витькиной жизни отец…
Мать с утра до ночи работала в госпитале. А Витька целыми днями лазил по свалке разбитой трофейной техники. Там и нашел он «дружков». Помнится, обещали дать настоящее оружие. И чтобы заслужить его, Витька однажды помог «дружкам»: встал на угол и свистнул, когда заметил милиционера…
Пезета упала, глухо звякнув. Все исчезло. Остался лишь обшарпанный пол и куча заплесневелых монет.
Несколько секунд Витька тупо смотрел себе под ноги, потом с размаху ударил кулаком по монетам. Ванная наполнилась звоном. Витька сжал руками голову, метнулся к дверям и вдруг под умывальником увидел большой серебряный диск.
…Когда в трубке послышался хрипловатый голос Редькина, Витька прикрылся ладонью и зашептал:
— Слушай. Радость у меня: в своих медяшках, знаешь, что нашел?
И вдруг осекся. Показалось — вновь услышал: «По дореволюционному каталогу — сто пятьдесят рублей!»
Деланно-равнодушно зевнул.
— Пятак 1805 года. Не подарить?
И, услышав яростную брань Редькина, положил трубку.
Однако телефон тут же зазвонил снова.
— Ты что же до прежде времени трубку ложишь? Слушай. Вэку замели… Деньги нужно перепрятать. Хотя он и не знает, а все же — мало ли что… Я сейчас за тобой заеду. Жди, цыпленок.
Торопясь, Витька заметался по квартире в поисках надежного тайника. Потом завернул рубль в целлофан и бережно спрятал в бумажник.
Но Витькин рубль был не из тех, что преподнес царю Франц Келлер. Он был сделан много позже, и хотя с помощью старых штемпелей, но уже специально для коллекций нумизматов. Этот рубль назывался «новодельным» и стоил очень недорого.
В этот вечерний час по Киевскому шоссе бешено мчались два автомобиля: видавшая виды «Победа» — синяя с красной полосой — и следом за ней, на расстоянии какого-то километра — новенькая прокатная «Волга».
Они мчались к одной цели и в то же время — к разным…
Изредка поглядывая на спидометр (стрелка переваливала за восемьдесят, а все казалось — медленно), Громов думал о Витьке Меднове. Эго были невеселые мысли. Ведь Меднов — настоящий вор, тут требовалась уже не профилактика, а самое серьезное лечение. И все же было жалко Витьку. И обидно, что просмотрели, как вырос этот сорняк.
Первой остановилась «Победа». Во внезапно наступившей тишине особенно резко слышался шум дождя. Чвакала под ногами грязь, хрустели сучья.
— Еще несколько шагов. Вот тут, — глухо сказал Ромка.
Луч карманного фонарика запрыгал по лужам, лопата легко врезалась в промокшую землю.
Показалась клеенка. Ее сорвали. Еще через минуту перед Громовым стоял чемодан.
Чемодан этот — случайное совпадение! — как две капли воды был похож на чемодан Громова. Впрочем, на полках магазинов можно было увидеть десятки подобных.
Когда сломали замок, из-под приподнявшейся крышки выпало несколько ассигнаций…
…«Волга» затормозила, и Редькин, приоткрыв дверь, стал вглядываться в темноту.
— Какого еще лешего тут носит?
Меднов опустил боковое стекло и тоже высунул голову. Впереди стояла какая-то машина. В ярком свете ее фар Витька вдруг увидел нескладную фигуру Ромки.
— Редькин, а ведь там — Вэка.
— Паскуда!.. Откуда он узнал?..
Редькин распахнул дверцу.
Витька схватил его за шиворот, рявкнул в ухо:
— Назад — милиция!
— Там же деньги! Мои и твои деньги! — Редькин почти плакал. — Эх!..
Витька дал задний ход. Автомобиль вполз в кусты — и вовремя: мимо пронеслась оперативная машина. Несколько минут оба молчали. Потом Редькин решительно сказал: