— Передайте ему… Ладно, я сам скажу… — Видя, что Климов вовсе не намерен уходить, он откладывает письма и нетерпеливо спрашивает: — Ну, что еще?
— Я насчет отбывшего срок Виктора Витола… Просит устроить его на работу маляром. — В голосе старшего лейтенанта уже нет прежней лихости.
— Ну и? — подбадривает Григаст.
— Три судимости… Просто не знаю… — мнется Климов.
Григаст показывает на газету.
— Читали?
— Так точно! В Америке собираются всех служащих проверять детектором лжи.
— Вот именно! — Григаст кивает. — Там в каждом человеке видят потенциального преступника. А у нас — дело другое… В наших условиях, Климов, преступность — это болезнь. Как вы полагаете: Витол уже среди выздоравливающих?
— В какой-то мере, пожалуй…
— Тогда оформляйте на работу. Это наш долг.
— Так точно! Оформить на работу! — отчеканивает Климов. Он рад, что начальник помог ему отделаться от сомнений.
— И принесите сюда машинку! — бросает вдогонку ему Григаст.
Оставшись один, Григаст вырезает из конвертов марки. После того как Климов вносит пишущую машинку и ставит ее на стол, майор начинает печатать двумя пальцами. Ничего путного из этого не выходит — буквенные рычаги сцепляются, каретка с лязгом проскакивает на целую строку.
— Не тот клавиш нажали, — говорит Климов.
— А вы умеете? — показывает на машинку Григаст.
— Никак нет, товарищ майор!
— Я так и знал.
Климов уходит. Григаст складывает вырезанные марки в специальную коробочку. Потом теми же ножницами перерезает сигарету, одну половинку кладет обратно в портсигар, другую вставляет в мундштук. Смотрит на часы и закуривает. Снова смотрит на часы, недовольно морщит лоб, бросает взгляд на дверь.
Дверь открывается. На пороге стоит Мара в форме лейтенанта милиции.
— Здравствуйте, — произносит она.
— Вы опоздали на две минуты.
— Извините, товарищ майор, вы ошибаетесь. На три минуты.
Григаст делает вид, будто не услышал. Он вообще не допускает для себя возможности ошибаться. Он сделал замечание, и на этом вопрос исчерпан.
— Садитесь…
Мара собирается сесть на стул, но Григаст еще не кончил фразу: — …за машинку, — продолжает он. — Готовы? Пишите: «Водителю Пурвиту. В связи с кражей автомашины 24–25 явиться к майору Григасту…» Почему вы не пишете? — спрашивает он, когда обрывается стук машинки.
— Товариш майор, — просит Мара, — а нельзя это дело поручить мне? Я ведь, можно сказать, очевидец! Сама же сообщила дежурному по городу.
— Вот как? Рассказывайте! Только по порядку и со всеми подробностями.
— Я как раз сидела в кафе… — торопливо начинает рассказывать Мара, — с доктором Эрбертом. Он привез мне из Вены страшно забавного Будду из слоновой кости…
Коридор управления милиции кажется бесконечно длинным. За всеми дверьми идет своя будничная жизнь: звонят телефоны, стучат пишущие машинки, слышатся голоса. По коридору проходят сотрудники с папками.
— Сейчас выедет опергруппа! — слышен энергичный голос за одной из дверей.
У открытого окна стоят и курят два работника милиции. Они горячо обсуждают какую-то шахматную партию. Арестованный, которого проводят два милиционера, кидает жадный взгляд на дымящиеся папиросы.
Возле третьей двери сидит на скамейке девушка и плачет. Громадная овчарка, которую ведет чернявый сержант, проходит мимо нее. Девушка даже не пошевелилась.
Вдруг дверь открывается.
— Тебя отпустили! — Девушка, не веря себе от счастья, вскакивает навстречу вышедшему.
Парень кивает головой. На его лице отражается и сознание своей виновности, и радость, и твердая решимость.
— Я сказал, что больше никогда в жизни… Они мне поверили…
Открывается другая дверь. Из нее выходит низенький подвижной старичок — профессор Ландовский, директор фармацевтического института. Его сопровождает полковник милиции.
— Пожалуйста, прошу сюда! — вежливо указывает он профессору, который уже засеменил в другую сторону.
— Нет, но вы понимаете!.. — возбужденно жестикулирует профессор.
— Можете не волноваться! — успокаивает его полковник. — Министр здравоохранения звонил мне.
— Нет, вы ничего не понимаете, — взволнованно продолжает профессор. — «Витафан»…
— Ну, ладно, — говорит Григаст, когда Мара заканчивает свой рассказ. — Вы отломили голову Будде, но своя-то у вас, надеюсь, осталась на плечах?.. — Он протягивает руку. — Где папироса, которую вы там заметили?
— Ее сразу затоптали… Но это ведь был обыкновенный «Беломор» — совершенно точно!
— Вот видите, — разводит руками Григаст. — А вы хотите, чтобы вам доверили это дело. Не знай я вашего отца с тех пор, когда он был комиссаром моего батальона, и не будь я уверен, что из его дочки может выйти толк, сегодня же прогнал бы вас в архив… А пока что… — Он отворачивается, чтобы не видеть умоляющий взгляд Мары. — Одним словом, терпение! Когда я буду уверен, что подобные ошибки больше не повторятся…
Появляются полковник с профессором, и Григаст обрывает фразу на полуслове. Он встает.
— Майор Григаст, вашему отделу — ответственное задание. Мобилизуйте все силы. Профессор Ландовский расскажет вам обстоятельства подробнее. Если возникнет необходимость, свяжитесь с Комитетом госбезопасности, — говорит полковник и уходит.
— Сегодня ночью у нас в институте украли лекарственный препарат «Витафан»! — без всякого вступления начинает профессор. — Вы понимаете, что это значит?!
— Рассказывайте! Только с самого начала и во всех подробностях.
— Вначале возникла проблема органической базы. — Профессор достает из кармана блокнот и почему-то принимается испещрять его формулами органической химии.
— Насколько я понимаю, это лекарство?
— Сейчас вам поясню. Как я уже сказал, это было лишь начало.
— Значит, это новинка? — снова перебивает его Григаст.
— Еще бы! Взгляните, что мне пишет по этому поводу профессор Ланвен из Парижа! — Ландовский бросает на стол письмо. — Он считает, что радиоактивные изотопы…
Григаст вдруг становится рассеян — он увидел почтовую марку и машинально лезет в карман за ножничками.
— Ясно, — бормочет майор. — Простите, вы ведь не филателист? — Но тут он замечает, что из-за его плеча глядит Мара, и говорит:
— Так что у нас там?
— «В связи с кражей автомашины 24–25 ЛАГ явиться к майору Григасту…» — читает Мара вслух.
Григаст бросает взгляд на покорно склоненную голову Мары, и на его лице проскальзывает некое подобие улыбки.
— Видите, опять ошибка! Майор Григаст теперь займется «Витафаном»… Пишите: «К лейтенанту Маре Лейя». Точка. С начальником я этот вопрос согласую.
Лапдовский вырывает из блокнота листок и показывает майору.
— Эта структура…
— Спасибо! — Обрадованная Мара встает и быстро выходит из кабинета.
…Более двух часов продолжается беседа в кабинете Григаста. Сам он уже окончательно выдохся, слушая научные комментарии и рассуждения профессора Ландовского. Майор вытирает лоб большим клетчатым платком и выпивает стакан воды.
— Товарищ профессор, одну секундочку! — В голосе Григаста мольба. — Время дорого. Позвольте мне зачитать протокол нашего разговора.
Профессор умолкает.
— «В ночь на восьмое октября через окно первого этажа неизвестные преступники проникли в фармацевтический институт и похитили две тысячи семьсот ампул «Витафана» — экспериментального препарата, предназначенного для клинической проверки. «Витафан» изготовляется из редких растений и активируется в особой камере. Теперь испытание медикамента возобновится не ранее, чем через семь-восемь месяцев. Можно предполагать, что в этой краже заинтересована иностранная фармацевтическая фирма…» Скажите, а разве недостаточно нескольких ампул, чтобы определить состав? Или, скажем, одних формул?