— Вы меня арестуете? — спросил Матзумоко.
— Нет, этого я не сделаю.
Доктор удивленно посмотрел на инспектора.
— Значит, вы меня поняли?
— Да, — ответил Таке Хирозе и тут же добавил: — Однако совсем не одобряю ваш метод борьбы. Но главная роль в этой трагедии принадлежит не вам.
На веранде воцарилось молчание. Доктор долго наблюдал за инспектором и, наконец, решился.
— Вы должны меня арестовать!
— Вам этот арест необходим?
— Безусловно! Вы же сами меня обвинили в пособничестве американцам. Пусть на суде узнают правду: я расскажу всему человечеству, кому доверяют гибельное оружие. Тогда мой поступок и моя жизнь приобретут смысл.
— Глупец, — перебил инспектор. — Наивный глупец! — уже кричал Таке Хирозе. — Да вам не позволят и рта раскрыть, ни одного слова не дойдет до людей. Простите мою резкость, я и сам раньше верил, а теперь потерял иллюзии. Ваш процесс будут откладывать, пока вы не умрете, или проведут за закрытыми дверями, и ни один звук не проникнет в мир.
— Как и написанный мною доклад, — устало сказал доктор. — Что же мне делать?
— Используйте последние недели вашей жизни и напишите обо всем. Скройтесь куда-нибудь и пишите о Хиросиме, об угрозе атомной войны, о своих наблюдениях. Эти записи вы передадите в надежные руки. В Японии есть люди и организации, которым вы просто обязаны помочь своими материалами.
Матзумоко смотрел на инспектора.
— Это был бы выход, вы правы! И вы дадите мне возможность скрыться?
— Да.
Матзумоко подошел к инспектору и крепко обнял его.
— А что будет с базой Макнеел, с людьми, арестованными по подозрению в убийстве?
— Ночью вы напишете признание и оставите здесь на веранде. Опишете мотивы преступления и причины бегства. Приложите к признанию оружие убийства. Я думаю, этого будет достаточно. Завтра после обеда я заберу признание и начну розыск. До этих пор вы свободны.
Матзумоко поклонился.
Хагуро-ямо бросили в грязную, темную камеру.
В коридоре мерно шагал часовой. Вдруг заскрипел замок, и на пороге появился полицейский.
— Идем.
Хагуро-ямо волновался: в первый раз он шел на допрос.
В комнате, куда его ввели, за столом сидел человек в штатском.
— Где вы были в прошлую ночь?
— Дома.
— Ложь! Были в хижине лесничего?
— Нет, там я никогда не был.
— Ну, раньше-то вы там частенько бывали, и вы и ваши товарищи коммунисты. Мы там нашли плакаты, брошюры, ротатор и оружие! Что вы на это скажете?
«Ложь!» — чуть было не вскрикнул юноша, но вовремя спохватился: ведь он утверждал, что никогда не был в хижине.
— Убийцу нашли? — вместо ответа спросил Хагуро-ямо.
— Убийцу? Да, почти нашли. К вам это обвинение не относится. Вы виновны в подстрекательстве к бунту, в распространении запрещенной литературы и тайном хранении оружия. Это доказано.
«Так, значит хитрый детектив нашел убийцу. Хижину полиция обнаружила случайно, а оружие подбросила сама».
— Какие у вас связи в Шимоносеки на ткацкой фабрике, цементном заводе и железной дороге?
«Откуда такая осведомленность? Наверное, делегации рабочих этих предприятий пришли на помощь».
— О таких связях полиция обязательно знала бы.
— Мы кое-что и узнали, — пробормотал следователь.
— Рабочие уже прибыли в поселок? — не удержался Хагуро-ямо.
— Пытались пробраться. Вы, значит, подтверждаете вызов рабочих в селение?
Ловушка была грубой.
— Я ничего не подтверждал, — презрительно сказал юноша и добавил: — А если рабочие помогают рыбакам и крестьянам отстоять землю и выгнать атомных вояк, то они выполняют свой долг. Ведь это долг каждого патриота.
Полицейский чиновник махнул рукой, и юношу увели в камеру.
«Убийство, тайное хранение оружия, подстрекательство — все приплели, только бы опозорить коммунистов. Не помогло. Единый фронт существует, и ни американцам, ни полиции не остановить грядущего социализма, — думал он. — Япония будет социалистической. Рядом с цветами и лампионами будут развеваться красные флаги». Камера перестала существовать для Хагуро-ямо. Всех борцов не арестуешь!
Расширение базы Макнеел шло точно по графику. Утром, после убийства лейтенанта О'Коннора, земли на берегу, у подножия «Горы духов» и на крестьянских полях были полностью обмерены. Японские землекопы расширяли шоссе на Тзуматао. На лугу у «Горы духов» работали мощные гусеничные тракторы. Полиция охраняла все дороги, ведущие к базе, пропуская только американские грузовики с оборудованием и рабочими. По шоссе сновали полицейские машины.
В полдень в крестьянском селении появилась легковая машина с представителями власти из Тзуматао. Они были уполномочены объявить крестьянам о реквизиции земель. Но оказалось, что объявлять-то некому: селение было покинуто жителями. Так ни с чем властям пришлось и уехать.
Крестьяне вместе с рыбаками собрались около почты на митинг.
Был выбран комитет защиты прав местного населения, и собравшиеся поклялись не уступать и пяди земли.
Прибывшая полиция разгоняла митинг дубинками, а население отвечало камнями и просто кулаками. Только усилиями нескольких подразделений полицейским все-таки удалось разогнать митинг у почты.
Вечером японские землекопы прекратили работу, заявив, что будут ждать решения своего профсоюза.
С вершины «Горы духов» слышался непрерывный монотонный стук барабанов — буддийские монахи поддерживали население.
Ночью на свои поля пришли крестьяне, вооруженные лопатами, граблями, палками, разожгли костры, расстелили одеяла и приготовились засесть здесь надолго. Немногочисленные полицейские сочли за благо убраться с полей.
На следующее утро в рыбачьем селении увидели колонну велосипедистов с транспарантами «Лига демократической молодежи» и «Прочь атомные бомбы!». В колонне были главным образом студенты из Тзуматао. Всю ночь они пробирались в обход полицейских постов. В поселке поняли: события проникли за кордон полицейских. Студенты оставили велосипеды в селении, а сами с транспарантами и флагами двинулись на помощь крестьянам.
Следом за колонной велосипедистов уже по шоссе прибывали грузовики с рабочими фабрик и железнодорожных мастерских, автобусы профсоюзов из Тзуматао. Предприятия Тзуматао и Шимоносеки посылали делегации на помощь здешнему населению. Полиция не посмела задержать приехавших, и они располагались на лугах около шоссе.
Меньше чем за два часа людская масса плотным кольцом окружила американский пункт.
Вечером того же дня все газеты Японии писали об этом. Прогрессивные газеты поддерживали патриотов, борющихся за родную землю.
Японские землекопы, несмотря на повышенную зарплату, наотрез отказались работать, ссылаясь на постановление своего профсоюза.
На следующий день в полдень радио объявило имя убийцы двух американских офицеров, и сразу же появились плакаты с требованием немедленного освобождения арестованных рыбаков.
С дороги были сняты полицейские кордоны, и Таке Хирозе беспрепятственно проехал в рыбацкий поселок. Оставив машину на обочине шоссе, он пошел на поля, где правильными рядами сидели защитники человеческих прав.
Таке Хирозе остановился, наблюдая за пестрой картиной поля. Больше половины сидящих не были местными жителями, много молодежи. Наравне со всеми в рядах сидели монахи. По краям поля шеренги полицейских, а вдалеке у дороги притаился американский «джип».
К инспектору подошел учитель Ясаки.
— Спасибо за розыск убийцы! Вы оказали нам громадную услугу. Смотрите!..
Внезапно все сидящие на полях разом повернули головы. От шоссе прямо по целине шли тяжелые грузовики с вооруженными солдатами. Таке Хирозе понял: сейчас решается его судьба: или с народом против полиции, или с полицией против народа. Другого решения нет.