Он и сейчас не совсем понимал, как это произошло.
Колин Шеррард налаживал передатчик сейсмографа на станции-145, которую они между собой называли «Эверестом»: она на целых девяносто футов возвышалась над поверхностью Икара! Работа пустяковая. Правда, выполнять ее приходилось с помощью выдвигающихся из корпуса космокара механических рук, но Шеррард уже наловчился; металлическими пальцами он завязывал узлы уже почти так же сноровисто, как собственными. Двадцать минут — и радиосейсмограф опять заработал, сообщая в эфир о толчках и трясениях, число которых стремительно росло по мере того, как Икар приближался к Солнцу.
Теперь на лентах записана и «его» кривая, да много ли ему от этого радости…
Убедившись, что передатчик действует, Шеррард расставил вокруг прибора солнечные отражатели. Трудно поверить, что два хрупких, не толще бумаги, листа металлической фольги могли преградить путь потоку лучей, способному в несколько секунд расплавить олово или свинец! И, однако, первый экран отражал более девяноста процентов падающего на его поверхность света, а второй — почти все остальное; вместе они пропускали совершенно безобидное количество тепла.
Шеррард доложил на корабль о выполнении задания, получил «добро» и приготовился возвращаться на борт. Мощные прожекторы «Прометея» — без них на ночной стороне астероида вряд ли удалось бы что-либо разглядеть — были безошибочным ориентиром. Всего две мили отделяли его от корабля. И будь Шеррард облачен в планетный скафандр с гибкими сочленениями, он, учитывая почти полную невесомость, мог бы просто допрыгнуть до «Прометея». Ничего, маленькие ракетные двигатели космокара за пять минут доставят его на борт…
С помощью гирокомпаса он направил космокар на цель, затем включил вторую скорость и нажал стартер. Последовал сильный взрыв под ногами, и Шеррард взлетел, удаляясь от Икара… и от корабля! «Неисправность!» — подумал он, холодея от ужаса. Его прижало к стенке, он никак не мог дотянуться до щита управления. Работал только один мотор, поэтому астронавт летел кувырком, вращаясь все быстрее. Шеррард лихорадочно искал кнопку «стопа», но вращение сбило его с толку. И когда он дотянулся до ручек, его первая реакция только усугубила положение: он включил скорость подобно тому, как нервный шофер сгоряча вместо тормоза нажимает акселератор. Всего секунда ушла на то, чтобы исправить ошибку и заглушить мотор, но звезды стали в его глазах светящимися колесами…
Все произошло так быстро, что Колин Шеррард не успел вызвать корабль и сообщить о катастрофе. В конце концов, опасаясь, как бы не натворить еще худших бед, он оставил ручки в покое. Чтобы выйти из штопора, требовалось не меньше двух-трех минут осторожного маневрирования; у него, судя по мельканию приближающихся камней, оставались считанные секунды.
Шеррард вспомнил совет, запечатленный на обложке «Наставления астронавту»: «Если не знаешь, что делать, — не делай ничего». Он честно продолжал следовать этому совету, когда Икар обрушился на него и звезды померкли… …Просто чудо, что корпус кара цел и он не дышит космосом. (Сейчас он радуется, а что будет через полчаса, когда сдаст теплоизоляция?) Конечно, совсем без поломок не обошлось, сорваны оба зеркала заднего обзора, которые были укреплены на защищающем его голову прозрачном шаре, придется повертеть шеей, но это пустяки, — гораздо хуже то, что одновременно покалечило антенны. Он не может вызвать корабль, и корабль не может вызвать его. Из динамика доносился лишь слабый треск, скорее всего от каких-нибудь неполадок в самом приемнике. Колин Шеррард был отрезан от людей.
Положение отчаянное. Но не безнадежное, он не совсем беспомощен. Хотя двигатели подкачали (видимо, в правой пусковой камере, вопреки заверениям конструкторов, что это совершенно исключено, изменилась направленность взрыва и забило форсунки), он может двигаться: у него есть «руки». Вот только куда ползти? Шеррард потерял всякую ориентировку. Взлетел он с «Эвереста», но далеко ли его отбросило — на сто футов, на тысячу? Ни одного знакомого ориентира в этом крохотном мире, только удаляющаяся звездочка «Прометея» может его выручить. Теперь лишь бы не потерять из виду корабль!.. Его хватятся через несколько минут, если уже не хватились. Конечно, без помощи радио товарищам, пожалуй, придется искать долго. Как ни мал Икар, эти шестнадцать квадратных миль изборожденной трещинами ничьей земли — надежный тайник для цилиндра длиной десять футов. На поиски может уйти и полчаса и час: все это время он должен следить за тем, чтобы его не настиг убийца восход.
Шеррард вложил пальцы в полые рычаги, управляющие механическими конечностями. Тотчас снаружи, в суровой среде космоса, ожили его искусственные «руки». Вот опустились, уперлись в железную кору астероида, приподняли космокар… Шеррард согнул «руки», и капсула, словно причудливое двуногое насекомое, поползла вперед. Правой, левой, правой, левой…