Нашествия саранчи отмечают как величайшее бедствие летописцы народов, населявших долину Нила, земли плодородной Месопотамии, Индии и Ирана. Более ста лет назад приобрел разбойничью квалификацию и безобидный до того колорадский жук. Облюбовав для себя посадки картофеля в западноамериканском штате Колорадо, он покинул колючий паслен — дикое растение, на котором обитал до тех пор, и превратился в опаснейшего врага земледельца. Сначала он свирепствовал в Америке, а в годы первой мировой войны, пропутешествовав по океану на американских пароходах, обосновался сначала на полях Франции, а потом и всей Западной Европы. В 1948 году он появился и на территории нашей страны. 1922–1926 годы потрясли лесоводов нашей страны. Почти миллион гектаров прекрасной восточносибирской тайги погиб от нашествия шелкопряда. А всего несколько лет назад угрозе подверглись леса и сады уже Центральной зоны Европейской территории страны. Внезапно, безо всякой видимой причины, подчиняясь каким-то биологическим законам, началось чудовищное размножение непарного шелкопряда. По июльским улицам Москвы летали бабочки вредителя, откладывая яйца не только на деревья, но даже на каменные стены домов.
Полна драматизма и история борьбы человека с грызунами, с пернатыми врагами полей.
Из века в век, из тысячелетия в тысячелетие земледелец отстаивал плоды своего труда. И все это время верным союзником в его борьбе служила одна из древнейших наук на земле — химия.
Из очень отдаленных времен доходит до нас рассказ Гомера о сере, «отвращающей вредителей». Плиний-младший предлагал обрабатывать зерна вином, в которое добавлена истолченная хвоя кипариса. Никотин и далматская ромашка применялись для борьбы с насекомыми еще во времена Александра Македонского. В древнем Египте, в Персии и на Кавказе люди воевали за урожай с помощью разных химических веществ. Хлористая ртуть помогала охранить древесину от гнили; серой, смешанной с мягким мылом, защищали персиковые деревья. Сулему и мышьяк, позже нефть, и керосин, и другие вещества с разными свойствами брал человек на вооружение.
Так рождалась наука защиты растений — наука, которая сегодня непременно включает в свое название термин «химическая».
Гербициды и фунгициды, инсектициды, зооциды и прочие средства химической защиты растений, родившиеся уже в наше время, на наших глазах, непременно несут в своих названиях один корень «цидо» — звонкий, как удар военного гонга, воинственный, как призыв к атаке:
«Цидо» — по-древнелатински это значит «убиваю». Земледельцу, представителю самой мирной на земле профессии, приходилось упорно искать в окружающих его веществах способность убивать вредителей полей. Открытие приходило не сразу, а путем долгих наблюдений. Порой человеку улыбался счастливый случай, порой выручало неожиданное везение. Но, как правило, открытия с течением времени становились все более систематическими и в общем-то ожидаемыми. И это понятно. История естествознания свидетельствует о том, что открытия совершаются людьми, в первую очередь подготовленными. Изобретают что-либо люди, в первую очередь наблюдательные.
Среди обширного семейства ядохимикатов, которыми пользовался человек, одно из заметных мест занимают медь и ее соединения. Открытие защитных свойств меди — история характерная и поучительная.
Официальное ее начало относится к 1807 году, когда французский аббат Прево заметил, что если семена пшеницы протравить перед посевом медным купоросом, то гнездящиеся в семенах злака споры головни погибают до единой. Опыт ученого аббата был подхвачен. Но определенных выводов о фунгицидных свойствах меди отсюда еще не последовало. Больше того, прошло совсем немного времени, и в Ирландии вспыхнула та самая эпидемия болезни картофеля, которая унесла столько человеческих жизней.
Средств борьбы практически никаких не было. А тем временем в одной из газет появилось сообщение, в котором упоминались результаты интересных наблюдений. На картофельных полях Уэльса, расположенных близ заводов, переплавлявших медную руду, не было заметно и следа болезни. Сообщение не привлекло внимания. А в итоге ученые, занятые лихорадочными поисками средств защиты от свирепствующей эпифитотии (так называют эпидемии среди растений), буквально упустили из рук секрет нужного лекарства.
Признание «лечебных» свойств медного купороса произошло лишь спустя несколько десятилетий.
В 1882 году виноградари Бордо, на юге Франции, переживали тревожное время. На виноградных гроздьях появились зловещие белые налеты, листья начали скручиваться, побеги засыхали и опадали. Надвигалось бедствие — виноград был поражен болезнью «мильдью», или, как ее иначе называют, «ложной мучнистой росой». Микроскопический грибок грозил погубить весь урожай. И тут французский естествоиспытатель Милларде, искавший средства борьбы с эпидемией, обратил внимание на то, что виноградники вдоль проезжих дорог выглядят на удивление здоровыми. Могло случиться, что ученый прошел бы мимо замеченной странности, не придавай он особого значения всем, даже случайным, фактам, которые встречаются на пути исследователя.
Он принялся внимательно изучать здоровые растения. Но так как они отличались от больных только тем, что были обмазаны смесью известкового молока и купороса (чтобы прохожие не польстились на спелые плоды), то Милларде заключил: именно обмазка и предохранила растения от болезни. Он поставил серию опытов и доказал, что его предположение правильно: смесь исключительно успешно защищает виноград от «ложной мучнистой росы».
В 1885 году Милларде обнародовал свой рецепт и назвал новый препарат бордоской жидкостью. Именно этому сельскохозяйственному яду суждено было в течение следующих десятилетий сослужить отличную службу садоводам и виноградарям.
А работы по исследованию фунгицидных свойств меди продолжались. Разные соединения этого элемента были мобилизованы на борьбу с болезнями, вызываемыми микроорганизмами. Новые препараты защищали посадки картофеля и помидоров, яблоневые деревья, хмель и виноград. Пройдет время, на смену этим препаратам придут другие — цинеб, кантан, циран, более сильные, более тонкие, но история открытия бордоской жидкости останется в истории агрохимии, как пример творческого отношения ученого к своей работе, как доказательство того, что упорный поиск и внимание к маловажным, казалось бы, фактам могут дать в науке удивительные плоды.
Наука о химических ядах развивалась все дальше. Новые открытия и новые идеи завоевали мир сельского хозяйства. Поиск ученых давал порой совершенно неожиданные результаты. Пришла очередь и страшной «баканаэ» открыть свою тайну. 1934 год. Японские исследователи Ябута, Сумики и Хаяши выделяют из продуктов обмена грибка — возбудителя болезни органическую кислоту, действие которой в сильных дозах вызывает у растений симптомы болезни, а в малых количествах заставляет растение бурно развиваться, словно подстегивая его и наливая жизненными силами.
Новый препарат становится в ряд с другими ростовыми веществами. А имя ему дают по названию грибка — гиббереллин.
Открытие гиббереллина — явление примечательное сразу в нескольких планах. Болезнь, убивающая живое, наталкивает на поиски и открытие средства, дающего растению новые силы. Жизнь рождается у истоков смерти, еще одно проявление диалектического единства противоположностей.
Любопытно и другое. Гиббереллин как бы един в двух лицах. Он и стимулятор, он и яд — все зависит от концентрации, в которой применен препарат. Позже это его свойство, как, впрочем, и подобные же свойства других ростовых веществ, станет тонким прицельным оружием в руках человека, возделывающего урожай.