Все приметы Фосетта и его спутников поразительно сходятся. Но особенного внимания заслуживает та часть рассказа индеанки, где она говорит, что караибы «любят ходить из деревни в деревню, собирают вокруг себя детей и рисуют на песке картинки».
Брайн по этому поводу замечает:
«Несколько деталей приведенного сообщения, несомненно, говорят в пользу того, что этими белыми могли быть мой отец, Джек и Рэли. Собирать вокруг себя детей и рисовать им на песке картинки — это ли не простейшая форма самовыражения художественных натур, какими были мой отец и брат? К тому же я хорошо помню, что Джек просто не мог пройти мимо чистой полоски песка без того, чтобы не найти веточки или щепки и что-нибудь не нацарапать. То, что они плыли на лодке, может быть объяснено гибелью всех животных и тем, что Рэли хромал».
Некоторые несоответствия в рассказе индеанки, касающиеся одежды белых и их приблизительного возраста, вряд ли следует принимать в расчет. Время и личность рассказчиков могли внести свои коррективы в эту запутанную эпопею. Следует учитывать также, что «разговор» протекал главным образом с помощью жестов.
Следующая попытка найти Фосетта была предпринята братьями Патриком и Гордоном Ульятт, которые, поднявшись вверх по притоку Мадейра реки Жамари, достигли недоступной области реки Машадинью. Дикие индейцы бока-прета ни за что не хотели пропустить их дальше. Под угрозой луков и дротиков братья были вынуждены отдать все свое имущество, за исключением винтовок, которые пришлось повернуть, в знак мира, дулом к земле. Остается загадкой, почему бока-прета не хотели пропустить белых через свою территорию. Но, как говорится, это их суверенное право. Братья Ульятт должны благодарить судьбу, они могли заплатить за свое любопытство гораздо дороже. По свидетельству Патрика, серингейро[7] и другие обитатели лесов много могут порассказать о Фосетте, хотя и не знают точно, где он находится.
Начиная с 1935 года, наверное, каждый сезон после окончания дождей кто-нибудь отправлялся на поиски Фосетта. Возникали сомнительные сенсации, проносились слухи один нелепее другого, время от времени исчезали в сельве смельчаки, шарлатаны, идеалисты.
То и дело кто-нибудь находил скелет, высушенную голову или какой-нибудь предмет, «несомненно принадлежащий полковнику Фосетту». Одно время даже выплыл на свет некий Дулипе, белый мальчик с голубыми глазами — «сын Джека и индеанки куйкуру». Я не буду говорить об этих мнимых попытках раскрыть «тайну Фосетта». Они только набрасывают на нее тень авантюризма и дешевой сенсации.
Последнее сообщение о судьбе Фосетта появилось в европейской печати в апреле 1951 года. Возможно, и вы слышали о признании умирающего вождя племени калапало, сделанном в присутствии Орландо Вильяс Боас. Орландо, как, впрочем, и два других брата Вильяс, — один из самых замечательных людей, которых мне довелось знать. Мой коллега и соотечественник Адриан Кауэлл написал о деятельности братьев Вильяс превосходную книгу («The heard of the foust». London, 1960 г.), в которой несколько страниц отведено и знаменитой «исповеди» старого Изерари. Я слышал эту историю еще в Манаусе, куда приезжал позапрошлой осенью, от самого «исповедника». Вот что рассказал мне тогда Орландо.
«Двенадцать лет назад, когда я впервые пришел сюда, все племена Шингу знали, что калапало убили трех инглези. Но мне пришлось прожить среди индейцев до нового сезона дождей, прежде чем я увидел могилу… В то время вождем был Изерари. Он рассказал мне об убийстве трех англичан и обещал привести меня к их могиле, как только пройдут дожди. Но он умер еще до того, как сельва начала высыхать, а новый вождь Якума побоялся показать мне могилу англичан. Я не настаивал и сделал вид, что забыл об этом. Но когда умер и Якума, я пошел к Коматаси, который только еще готовился стать вождем, и он показал мне могилу.
У могилы собрались все калапало. Они подошли к самому краю обрыва у озера и уселись полукругом. Я тоже сел, не решаясь прервать наступившее молчание. Прошло часа два, прежде чем Коматаси указал на небольшой холмик у самых моих ног. «Вот здесь», — сказал он. «Но эта могила слишком мала, — возразил я. — Инглези ведь очень рослый народ», — «Никогда — нет! — ответил Коматаси и начертил на земле римскую пятерку. Мы похоронили их, прижав колени к груди, — пояснил он. — Тут голова». Я раскопал землю и нашел череп…