Тут же Миронов изложил Лугаиову свои соображения: коль скоро известно, кто именно из студентов и из каких вузов Ленинграда был в тех краях на практике (а таких было немного), то не составит большого труда выяснить, кто из них является автором письма к Ольге Величко. Надо будет с ним побеседовать и при его помощи узнать, где она находится сейчас.
На следующее утро Луганов вылетел самолетом в Ленинград. С помощью сотрудников милиции он быстро установил, что автором найденного Черняевым письма является Виктор Сергеевич Кузнецов, студент пятого курса геологического отделения Ленинградского университета. Луганов, не мешкая, пригласил его на беседу в милицию.
Когда Кузнецов вошел в кабинет, Луганов заметил, что студент волнуется. Оно и понятно: впервые в жизни его вызвали в милицию, да еще неизвестно зачем. Стараясь придать беседе непринужденный характер, Луганов начал расспрашивать Кузнецова о его учебе, о поездках в составе геологических партий.
Кузнецов рассказывал с увлечением. Он сообщил, что последние два года летом выезжал в составе изыскательских партий на Северный Кавказ в район Бештау. В Кисловодске Кузнецов бывал всего несколько раз, в качестве экскурсанта.
— А знакомств в Кисловодске вы не заводили? — как бы невзначай поинтересовался Луганов.
— Знакомств? Каких знакомств?
Луганов молча выдвинул ящик письменного стола, достал оттуда несколько фотографий молодых женщин, снятых в профиль и анфас, среди которых была и фотография Ольги Величко, и веером раскинул их на столе.
— Кого из них вы знаете? — спросил Луганов.
— Можно? — протянул Кузнецов руку к фотографиям.
Пока он рассматривал фотографии, Луганов следил за выражением его лица, но ровным счетом ничего, кроме самого искреннего, самого неподдельного недоумения, не заметил.
— Н-нет, — неуверенно проговорил, наконец, Кузнецов, — я тут никого не знаю…
— Помилуйте, — перешел в наступление Луганов, — вы не знаете Ольгу Николаевну Величко или Черняеву, как вам будет угодно?
— Величко? Черняеву? В первый раз слышу!
Но Луганов не собирался отступать:
— Нехорошо, Виктор Сергеевич, нехорошо. Может, вы и этого не знаете? Может, не вы это писали?
Увидев письмо, Кузнецов вскочил.
— Письмо! Мое письмо! Как оно к вам попало?
— Прежде всего сядьте и успокойтесь, — с иронической улыбкой проговорил Луганов. — Вот так. Нy, а теперь рассказывайте всю правду об этом письме, а также о той, кому оно адресовано.
Кузнецов глубоко вздохнул.
— Это письмо!.. Мое письмо… Оно напиоано Зеленко. Ольге Ивановне Зеленко… Ольга — моя невеста. Правда, на это письмо она мне не ответила. Сам не пойму — почему?..
Теперь пришел черед краснеть Луганову. Беседа приняла неожиданный, непредвиденный оборот.
— Зеленко? — Эта фамилия была знакома Луганову. Да, сомнения не было. Ои вспомнил: Ольга Зеленко — соседка Черняева по квартире. Но как письмо, адресованное Зеленко, попало к Величко? Почему жена Черняева хранила его? Почему, наконец, увидев это письмо в руках мужа, Ольга Николаевна не сказала, что письмо это не имеет к ней никакого отношения.
Да, тут было над чем поломать голову. Лугаиову вспомнились «зачем» и «почему», которые возникли в связи с этим злосчастным письмом у Миронова после их беседы с Черняевым.
Извинившись перед Кузнецовым, Василий Николаевич попросил позволения письмо оставить на время у себя. Кузнецов согласился, и они расстались.
Луганов связался по телефону с Мироновым. Выслушав его доклад, Миронов предложил ему немедленно возвратиться в Крайск.
ГЛАВА 5
— Давайте-ка вызовем Ольгу Зеленко, — сказал Андрей, — и поговорим с ней начистоту. Судя по тому, что мы знаем о ней, дивчина она серьезная. С Черняевым два года в одной квартире, знает, надо полагать, немало.
День спустя Миронов и Луганов беседовали с Зеленко.
Начал разговор Миронов. Произошло, сказал он, недоразумение. Какое, об этом позже. Прежде всего — об их беседе никто не должен знать за стенами этой комнаты.
Зеленко, хотя и взглянула на Миронова с недоумением, молча кивнула в знак согласия.
— Вы живете, — продолжал Миронов, — в одной квартире с Черняевыми. Нам нужно знать об этой семье все, что знаете вы сами. Поверьте, это очень важно.
— Черняевы? — переспросила Ольга. — Капитон Илларионович? Но что он мог сделать плохого? И что я о нем знаю? А семьи у него нет. Ольга Николаевна уехала. Навсегда.
— Меньше всего нас интересует Капитон Илларионович, — возразил Миронов. — Я ведь вас спросил именно о семье Черняевых. Если хотите, я уточню: как раз Ольгой Николаевной мы и интересуемся. Почему? И это скажу. Видите ли, поступили сведения, что у Ольги Николаевны имелись некоторые вещи, ну, всякие там наряды заграничные, старинные украшения, объяснить появление которых в семье Черняевых трудно. Вот мы и решили прибегнуть к вашей помощи. Вы не могли не видеть, как одевается Ольга Николаевна, сколько времени уделяет своим туалетам, как часто приобретает наряды. Возможно, знаете и то, где и как она пополняла свой гардероб. Интересуют нас и взаимоотношения супругов Черняевых, наиболее близкие из их друзей.