Он поймал себя на том, что ждет ответа.
— Хорошо! Возможно, ты что-то заподозрил, возможно, что и нет. Во всяком случае, утром ты обнаружил труп, и ты промолчал. Трудно, очень трудно заговорить об этом с собственным отцом.
Твой же отец был совершенно подавлен, болен.
И тогда ты вспомнил обо мне, потому что читал все те газетные вырезки, которые собирал твой отец. Слушай! Вот что бы ты мне сказал:
«В нашей квартире лежит труп. Я не знаю, что произошло, но я хорошо знаю своего отца. Во-первых, у нас в доме никогда не было оружия». И это была бы правда, потому что — я готов держать пари — у вас в доме никогда не было оружия, не так ли? Я мало знаю твоего отца, но я уверен, что он очень боится револьверов. А потом ты бы продолжал: «Мой отец — человек, который не способен причинить зло другому человеку. Несмотря на это, теперь его обвиняют. А он не скажет правды, потому что в это дело замешана женщина».
Если бы все произошло так, я, конечно, помог бы тебе. Мы бы с тобой вдвоем добились истины. Сейчас я уже почти уверен, что эта женщина скоро очутится в тюрьме.
Надеялся ли Мегрэ, что именно сейчас ему ответят? Он вытер мокрое лицо, ожидая реакции, но ничего не произошло.
— Я довольно долго беседовал с твоей сестрой. Я думаю, что ты ее не очень любил. Она эгоистка, думающая только о себе. Я не успел повидать твоего брата Филиппа. Но думаю, что он еще более сухой человек, чем она. Оба они не могут простить отцу своего трудного детства, но понимают, что отец не виноват, он сделал все, что мог. Не каждому человеку дано быть сильным… Ты же это понял…
Про себя Мегрэ шептал: «Господи, сделай так, чтобы она не явилась в эту минуту!»
Потому что в этом случае произошло бы то же самое, что с кошкой на бульваре Ришар-Ленуар, все население «Савоя» собралось бы вокруг мальчика, нервы которого были напряжены до предела.
— Видишь ли, есть вещи, которые ты знаешь, а я нет, но есть другие, которые известны мне, а тебе нет. Твой отец находится сейчас в изоляторе специальной больницы при полицейском управлении. Это означает, что он арестован, но выясняется, не заболел ли он психически. Как всегда в таких случаях, психиатры не могут прийти к единому мнению. Больше всего твоего отца сейчас должна беспокоить неизвестность, что стало с тобой и что ты собираешься делать. Он знает тебя, знает, что ты способен совершить задуманное. Жанна Дебюль сейчас находится в кино. Никому не станет легче, если она, войдя в эту комнату, будет убита. Это будет даже довольно неприятно, во-первых, потому, что ее тогда невозможно будет допросить, а во-вторых, потому, что ты попадешь в руки английского правосудия, которое, по всей вероятности, тебя повесит. Вот так, малыш. В этой комнате чудовищно жарко, я сейчас открою окно. У меня нет оружия, все ошибаются, считая, что инспектора и комиссары уголовной полиции всегда вооружены. Я не заглядываю под кровать. Я знаю, что ты там. И я приблизительно знаю, о чем ты сейчас думаешь. Конечно, это очень трудно! И это менее эффектно, чем стрелять в женщину, играя роль поборника справедливости…
Мегрэ направился к окну, открыл его и облокотился на подоконник, напряженно вслушиваясь. Но позади не было слышно ни звука.
— Ты все еще не можешь решиться?
Он начал терять терпение и снова обернулся лицом к комнате.
— Ты заставляешь меня думать, что ты менее умен, чем я считал! Чего ты добьешься, оставаясь там? Отвечай, идиот! Потому что в конце концов ты действительно мальчишка и идиот. Ты ничего не понял во всей этой истории, и если ты будешь продолжать в том же духе, то только благодаря тебе твой отец будет осужден. Сейчас же оставь в покое мой револьвер, слышишь? Я запрещаю тебе прикасаться к нему. Положи его на пол. И немедленно вылезай оттуда.
Он действительно казался разгневанным. Может быть, он по-настоящему был рассержен. Во всяком случае, ему не терпелось покончить с этой неприятной сценой.
Опять, как в истории с кошкой, достаточно было одного неловкого движения, одной мысли, которая придет в голову мальчишке…
— Поторопитесь. Она с минуты на минуту вернется. Будет очень красиво, если она нас застанет в таком виде: тебя под кроватью, а меня пытающимся вытащить тебя оттуда. Считаю до трех. Раз… два… если при счете «три» ты не будешь стоять на ногах, я позвоню дежурному отеля и…