В одной пещере ему встретилось совершенно необъяснимое образование: темный, несветящийся вертикальный цилиндр, гладкий, гулко отзывающийся на постукивание резаком. Борис еще издали увидел его. И вот этот загадочный столб перед ним.
На потолке пещеры столб был опоясан выемкой, а у пола — валиком породы. Борис долго не мог понять, что это такое, но вдруг его осенило. Это же труба, труба! Обсадная колонна экспериментальной скважины, проложенной в прошлом году. Буйное ликование охватило Бориса. Он вспомнил: от корабля труба была километрах в четырех, они видели ее на экране, но в какой стороне? Заблудился он основательно. Думал, что кружит на месте, вокруг корабля, а ушел вон куда! Но труба — это связь с поверхностью. С такой глубины, конечно, не вылезешь — свыше десяти километров. Труба, правда, широкая — сантиметров восемьдесят, но ведь где-то в ней, как писали газеты, застряли бурильные трубы. Проверить легко — есть резак, но ведь это кислород, жизнь… Ну хорошо, пусть он прорежет, а как дать знать? Нет, надо хорошо все обдумать, а потом уже действовать!
Стучать, бить по трубе? Смешно! Прорезать трубу и зажечь внутри пламя? Но ведь пламя сверху не увидишь, даже если посмотреть в трубу, а кто будет смотреть в заброшенную трубу? Циркуляции воздуха в трубе нет, — значит дымом сигнал тоже не подать. Да к тому же огонь — это сожженный кислород… Что делать? Взрывать? Взрывать газ? Смесь сделать можно, но в чем взрывать? Нет оболочки, этот способ отпадает. Борис перебрал еще несколько вариантов и тут же отверг их за непригодностью. Положение осложнялось. А где-то далеко мерно тикали многие-многие часы, отмеряя Время, отпущенное на жизнь.
Руднева обнаружил сторож, оставленный при скважине, по поднимавшемуся из нее черному дыму. Борис прорезал в трубе отверстие, а небольшое избыточное давление газов в пещере создало тягу. Куски резинового шланга, сгорая в необычной атмосфере пещеры, давали много копоти. Руднева подняли обыкновенной лебедкой…
Настоящий человек всегда оптимист. Настоящий человек всегда борется до конца!
Дональд ХЕНИГ
СТРАХ
Карл много бы дал, чтобы узнать мнение окружающих о своем чемоданчике, который, как казалось ему, был слишком подозрительным. Он с тревогой смотрел на этот небольшой кожаный предмет, лежащий на сиденье такси рядом с ним. Несколько минут назад его вызвал шеф. Разговор был коротким. Выйдя на улицу, Карл подозвал такси и сказал шоферу: «В аэропорт, пожалуйста».
Карл боялся потому, что ему в первый раз доверили такое важное поручение. А затем он подумал, что ни один человеческий глаз не сможет увидеть фунт героина, спрятанный в чемодане. Подумал и немного успокоился. Услышав, как равнодушно шофер насвистывает модную песенку, он успокоился окончательно.
В аэропорту Карл подошел к справочному окошку и спросил о времени отлета. В багажном отделении он сдал свой маленький невзрачный чемоданишко. Оставлять его у себя он не решился. Это могло вызвать подозрение.
До этого Карл выполнял для своей банды только мелкую работу. И естественно, такое серьезное задание заставило его сильно волноваться. А может быть, оно не такое опасное, каким представляется? Для его хозяев это был сущий пустяк. Карл вылетит в Чикаго. Там его встретят двое мужчин в желтых соломенных шляпах, с газетами «Нью-Йорк таймс» в левой руке. Им он должен передать героин, а сам вернуться с первым же самолетом. Все было довольно просто. Лишь бы только его не сцапали. Но почему он может вызвать подозрение полиции? И здесь Карл размечтался. Возможно, что после стольких лет нужды он схватил, наконец, свой «большой шанс»?
Внезапно, двери широко распахнулись, и в холл вошли полицейские. Это произошло так неожиданно, что Карл едва не вскочил со своего места. Еще немного, и он бросился бы бежать. К счастью, страх парализовал его.
Немного успокоившись, Карл отправился вслед за полицейскими и увидел, что они окружили двух мужчин в штатском возле самолета.
— Что здесь происходит? — спросил Карл стюардессу.
— Ведь это же премьер-министр, — ответила она.
Карл сразу же вспомнил заголовок утренней газеты.
В Америку прилетел премьер-министр одного из государств Ближнего Востока, чтобы хлопотать об экономической помощи. Государство было маленькое, и поэтому премьер летал не специальным самолетом, а пассажирским.