Коридор кончился. Ничего себе коридорчик, добрых полкилометра длиной! Валгус не без усилий отворил тяжелую дверь. Отсек обеспечения автоматики; его проверка тоже входит в план подготовки к эксперименту.
…И все-таки почему корабли не возвращаются? Но гадать не стоит. В наше время не гадают. Когда теория заходит в тупик, летят на место и собирают факты. Собирают факты и теряют корабли. От испытателя требуется одно — новые факты. Никто не ожидает именно от него новых гипотез. Никто не спросит — почему. Спросят лишь — как.
Ну, на это ответить будет несложно. До поры до времени все запишут устройства — эти вот и еще установленные на шлюпке. А вот что произойдет дальше?
«Хотел бы я, — подумал Валгус, — угадать, что будет дальше. Но я не имею права идти дальше заданного. А он не может, технически гениальный Одиссей. Поэтому и решили дать ему фундаментальную память. Да, хотел бы я все-таки знать о дальнейшем. Впрочем, любопытство губило многих, а мне вовсе неохота попасть в их компанию. Мне еще хочется полетать, риск же хорош лишь в пределах разумного».
Он сидел на ступеньке трапа, ведшего на второй ярус отсека обеспечения автоматики. Размышлял, удобно оперев подбородок о ладонь.
Все-таки взрывы это или нет? Туманность Дор клянется, что нет. И тем не менее корабли взрывались. Откуда бы иначе браться вспышкам? Жаль этого бедного, туповатого Одиссея. Что с него взять — он ведь не человеческий, а всего лишь корабельный мозг. Но какой пилот не жалеет корабли? Так на чем мы остановились? На том, с чего начали.
Вздохнув, Валгус поднялся со ступеньки. Вышел в коридор, затворил за собой дверь и тщательно, до отказа закрутил маховик.
— Ну, сюда больше ходить незачем. Расстанемся…
В библиотеке было удобно, уютно, как на Земле. Стояли глубокие кресла, так что пришлось по очереди посидеть в каждом, чтобы ни одно не обидеть. Благо времени хватало, а таких фантазий Валгусу тоже было не занимать.
Просто странно, как бывает нечего делать перед самым началом эксперимента. Наибездельнейшее время… Взгляд Валгуса скользнул по записям в гнездах, занимавших всю переборку.
В них была собрана, как говорится, вся мудрость мира. Ну, не вся, конечно… Но для Одиссея вполне достаточно. Удобная библиотека, — доступная и человеку и решающему устройству на криотронах, по имени Одиссей.
Вот мы это и используем. На сей раз Туманность Дор решил, что Одиссей должен иметь фундаментальную память. Подключать ее без необходимости не рекомендуется. И дело не в увеличении нагрузки. Дело в том, что, хотя машину конструировали и изготовляли люди, и люди заложили в нее определенные свойства, но иногда с этими устройствами бывает так: наряду с десятью известными, наперед заданными свойствами ты, сам того не зная, закладываешь в него одиннадцатое, тебе не известное и тобою не предусмотренное, а потом сам же удивляешься, почему машина поступает так, а не иначе.
Впрочем, к фундаментальной памяти это не относится. Да и кто знает, какие задачи придется решать Одиссею, когда он останется один? Так что включим ее, не мудрствуя лукаво…
Валгус повернул выключатель, присоединявший всю память библиотеки к контактам Одиссея. Пусть теперь просвещается в области литературы, пусть занимается человековедением. Кстати, это не отнимет у него много времени. Вот исчезнувший неизвестно как «Арго», наверное, так и взорвался, не обогатив себя знанием литературы. Может, ему от этого было легче взорваться? Но какое качество появится у «Одиссея»?
Валгус уселся в последнее кресло, подле экрана. На нем были все те же звезды в трехмерном пространстве. Привычный пейзаж. Сфера неподвижных звезд, как выражались древние… Звезды и в самом деле оставались неподвижными, хотя скорость «Одиссея» была не так уж мала… Неподвижны.
Валгус собрался в комок.
Звезды были неподвижны, за исключением одной. Она двигалась. И быстро. Перемещалась на фоне остальных. Становилась ярче. Что такое?
Он проделал все, что полагалось, чтобы убедиться, что не спит. Да нет, он вовсе и не собирался спать — теперь меньше, чем когда бы то ни было. А звезда двигалась. Светящееся тело. Но тут не солнечная система, где любой булыжник в пространстве может блистать, отражая лучи близкого светила. Нет, здесь уж если тело сверкает, то без обмана. Да оно и движется к тому же. Это, конечно, не звезда. А что? Район закрыт для кораблей. Заведомо пуст. Чист для эксперимента. А что-то горит. Плывет такой огонек… Огонек?