Это давно в обычае испытателей и экспериментаторов. Вот так.
Да. Экспериментатор должен летать. И неохота, чтобы этот твой полет стал последним. А если взрыв?
А если не взрыв? Кроме того, в инструкциях написано, что надо делать. Чего не надо — там не сказано. Например, нигде не стоит, что не следует верить Туманности Дор. Возьмем и поверим. И сами убедимся в его правоте. В правоте, потому что в противном он, Валгус, просто не успеет убедиться. Все произойдет слишком быстро.
Валгус усмехнулся, без большой, впрочем, охоты. Что ни говори, к однозначному решению прийти нелегко.
Валгус думал, а время шло. Одиссей закончил переключение программы и терпеливо ждал, только изредка в недрах его что-то пощелкивало. Так как же? Да или нет?
Валгус даже сморщился — так трудно оказалось решить, да или нет. Потом что-то заставило его поднять голову.
— Ну ладно, — сказал он. — Тот корабль мне, допустим, привиделся. Ну, психологи разберутся, допустим… А вот что ты два раза подряд отключался от фундаментальной памяти, которую сам же требовал, — это ведь мне не померещилось? Значит, дорогой друг, тут что-то не так. И выходит, что я даже и не должен тебя оставить. Да, да. Очень просто: где-то что-нибудь не в порядке. Следовательно, нет уверенности в том, что ты выполнишь всю программу до конца. А значит, мне надо быть здесь. Я прямо-таки не имею права уйти. Это будет форменное бегство…
И снова на душе у Валгуса сделалось удивительно легко. Он подошел к креслу, похлопал рукой по пульту и даже проворчал что-то в адрес людей, выпускающих в полет неисправные корабли. Из-за них пилот не может покинуть машину, а должен следить за нею до конца. Он ворчал и улыбался. Потом подумал, что шлюпку-то надо отправить. Мало ли что может случиться с ее реакторами в полях, созданных генераторами ТД во время их работы!
Валгус бегом поднялся к шлюпке и включил ее автоматику. Теперь она сама затормозится где следует, пошлет сигнал, и ее найдут. Вместо себя Валгус уложил в кресло и крепко привязал все материалы, которые могли интересовать базу. Все, кроме записи своих разговоров: раз он сам остается, то и сказанные слова пусть останутся при нем.
Затем Валгус вернулся в рубку и уселся в кресло с таким удовольствием, словно это было устройство для отдыха. Катапульта сработала; экраны показали, как шлюпка, суматошно кувыркаясь, отлетела далеко в сторону, выровнялась и включила тормозные. Сердце Валгуса екнуло: все-таки куда безопаснее и спокойнее было бы сейчас на борту шлюпки; зря он отправил ее… Он вздохнул, откашлялся: «Теперь уже ничего не поделаешь. Продолжим наши развлечения…»
Он снова включил кислород, проверил противоперегрузочное устройство. Сейчас ему предстояло испробовать нечто, чего не знал еще ни один человек, ни один экспериментатор. Все в порядке? В порядке. Ну, вселенский бродяга, посмотрим, что же оно такое, чего до сих пор никто не пробовал на вкус…
Валгус дал команду. Ее следовало подать перед посадкой в шлюпку: продолжить разгон и включить генераторы Дормидонтова. Задал готовность «сто». Снова начался отсчет. Валгус слушал молча, только веки его подрагивали при каждом новом числе, равнодушно названном Одиссеем. Казалось, впрочем, что Одиссей и сам не спокоен, хотя кибер-то волноваться заведомо не мог, да и признаков никаких не было. Казалось — и все.
Потом отсчет кончился, и Валгус успел подумать: вот сейчас начнется свистопляска.
Свистопляска началась. Высокий, унылый вой просочился в рубку сквозь почти идеальную изоляцию. Могучие генераторы ТД начали, как говорилось, разматывать поле — извергать энергию, создавая вокруг небывалое ее напряжение, чтобы изменить структуру и геометрию пространства и позволить, наконец, кораблю «проломить» его. В чем «проламывание» выразится, как произойдет — не знал и сам ТД. И вот Валгус узнает это первым…
При этой мысли Валгус даже улыбнулся, хотя и от такого пустякового усилия заболели щеки. Тем временем Одиссей отрапортовал, что скорость уже возросла до девяти десятых расчетной, и, как и раньше, поинтересовался, не прервать ли эксперимент. Валгус сердито ответил, что это не одиссейское дело, и лишь где-то в подсознании промелькнуло удивление: в этой части программы таких вопросов вроде бы не предусматривалось — пилоту следовало находиться далеко отсюда. Но мысль эта мелькнула и исчезла, ее место заняло восхищение блоками Одиссея: они и при этих ускорениях работали как ни в чем не бывало… Время шло, Валгус дышал обогащенным кислородом, густым, как каша, и не отрывал глаз от приборов. Одиссей щелкнул и простуженно просипел: