Немножко передохнув и восстановив дыхание, он продолжил путь, пробираясь сквозь ветки и тучи москитов.
Понемногу деревья поредели, так что Дойл видел уже впереди синее небо. Местность выровнялась, но он не смог прибавить шагу — икры ног сводило от усталости, и ему пришлось удовлетвориться прежней скоростью передвижения.
Наконец он вырвался на поляну. С запада прилетел свежий ветер, и москиты исчезли, если не считать тех, которые удобно устроились в складках пиджака.
Дойл бросился на траву и распростерся, дыша, как измученный пес. Перед ним меньше чем в ста ярдах виднелась ограда фермы Меткалфа. Она, как блестящая змея, протянулась по склонам холмов. Перед ней дополнительным препятствием тянулась широкая полоса сорняков, как будто кто-то вскопал землю вдоль изгороди и посеял сорняки, как сеют пшеницу.
Далеко на холме среди крон деревьев виднелись неясные крыши. А к западу от зданий раскинулись сад, длинные ряды деревьев.
Интересно, подумал Дойл, это игра воображения или действительно форма деревьев была такой же, как у того дерева в городском саду Меткалфа? И только ли воображение подсказывало ему, что зеленый цвет листьев отличался от зелени лесных деревьев и казался таким же, как цвет новеньких долларов?
Солнце палило ему в спину, и он почувствовал тепло сквозь просохшую рубашку. Посмотрел на часы. Было уже больше трех.
Дойл снова взглянул в сторону сада и на этот раз увидел среди деревьев несколько маленьких фигур. Он напрягся, чтобы разглядеть, кто это, и ему показалось, что они похожи на ролл.
Дойл начал перебирать различные варианты поведения на случай, если не найдет Меткалфа, и самым разумным ему показалось забраться в сад. Он пожалел, что не захватил с собой мешка из-под сахара, который дала ему Мейбл.
Беспокоила его и изгородь, но он отогнал и эту мысль. Он будет думать о ней, когда подойдет время перелезать через нее.
Думая так, он полз по траве, и у него это неплохо получалось. Он уже добрался до полосы сорняков, и никто еще его не заметил. Как только он заберется в сорняки, будет легче, потому что там можно спрятаться. Он подкрадется к самой изгороди.
Он дополз до сорняков и вздрогнул, увидев, что это самые густые заросли крапивы, какие ему когда-либо приходилось видеть.
Он протянул руку, и крапива обожгла ее. Как оса… Он потер руку.
Тогда он приподнялся, чтобы заглянуть через крапиву. Один из ролл спускался по склону к изгороди, и теперь уже не было никакого сомнения, что под деревьями были именно роллы.
Дойл нырнул за крапиву, надеясь, что ролла его не заметил. Он лежал ничком на траве. Солнце пекло, и ладонь его, обожженная крапивой, горела как ошпаренная. И уже нельзя было решить, что хуже: москитные укусы или крапивный ожог.
Дойл заметил, что крапива колышется, будто под ветром, это было странно, потому что ветер как раз затих.
Крапива продолжала колыхаться и, наконец, разошлась в стороны, образовав дорожку от него к изгороди. Стебли, что были справа, легли направо и прижались к земле, а стебли, что были слева, склонились налево. И вот перед ним была тропинка, по которой можно было пройти к самой изгороди.
Ролла стоял за изгородью, и на груди у него горела яркая надпись печатными буквами:
ПОДОЙДИ СЮДА, ПОДОНОК.
Дойл несколько секунд колебался. То, что его обнаружили, никуда не годилось. Теперь уж наверняка все труды и предосторожности пропали даром и таиться дальше в траве не имело никакого смысла. Он увидел, что другие роллы спускались по склону к изгороди, тогда как первый продолжал стоять, не гася пригласительной надписи на груди.
Потом буквы погасли. Но крапива продолжала лежать, и дорожка оставалась свободной. Роллы, которые спускались по склону, тоже подошли к изгороди, и все пять — их было пять — выстроились в ряд.
У первого на груди загорелась новая надпись:
ТРИ РОЛЛЫ ПРОПАЛИ.
А на груди второго зажглось:
ТЫ НАМ МОЖЕШЬ СООБЩИТЬ?
У третьего:
МЫ ХОТИМ С ТОБОЙ ПОГОВОРИТЬ.
У четвертого:
О ТЕХ. КТО ПРОПАЛ.
У пятого:
ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЙДИ, ПОДОНОК.
Дойл поднялся с земли. Это могло быть ловушкой. Чего он добьется, разговаривая с роллами? Но отступать было поздно: он мог вовсе лишиться возможности подойти к изгороди.
С независимым видом он медленно пошел по дорожке. Подошел к изгороди и сел на землю, так что его голова была на одном уровне с головами ролл.
— Я знаю, где один из них, — сказал он, — но не знаю, где два других.
ТЫ ЗНАЕШЬ ОБ ОДНОМ, КОТОРЫЙ БЫЛ В ГОРОДЕ С МЕТКАЛФОМ?
— Правильно.
ТЫ НАМ СКАЖИ, ГДЕ ОН.
— В обмен.
Все пятеро зажгли надписи:
ОБМЕН?
— Я вам скажу, где он, а вы впустите меня в сад на час, ночью, так чтобы Меткалф не знал. А потом выпустите обратно.
Они посовещались — на груди у каждого вспыхивали непонятные значки. Потом они повернулись к нему и выстроились плечом к плечу.
МЫ ЭТОГО НЕ МОЖЕМ СДЕЛАТЬ. МЫ ЗАКЛЮЧИЛИ СОГЛАШЕНИЕ. МЫ ДАЛИ СЛОВО. МЫ РАСТИМ ДЕНЬГИ. МЕТКАЛФ ИХ РАСПРОСТРАНЯЕТ.
— Я бы их не стал распространять, — сказал Дойл. — И могу обещать, что не буду их распространять. Я их себе оставлю.
НЕ ПОЙДЕТ, —
зажегся ролла № 1.
— А что это за соглашение с Меткалфом? Почему это вы его заключили?
ИЗ БЛАГОДАРНОСТИ, —
сказал ролла № 2.
— Не разыгрывайте меня. Чувствовать благодарность к Меткалфу…
ОН НАШЕЛ НАС. ОН СПАС НАС. ОН ЗАЩИЩАЕТ НАС. И МЫ ЕГО СПРОСИЛИ: «ЧТО МЫ МОЖЕМ ДЛЯ ВАС СДЕЛАТЬ?»
— Ага, а он сказал: вырастите мне немножко денег.
ОН СКАЗАЛ, ЧТО ПЛАНЕТА НУЖДАЕТСЯ В ДЕНЬГАХ. ОН СКАЗАЛ, ЧТО ДЕНЬГИ СДЕЛАЮТ СЧАСТЛИВЫМИ ВСЕХ ПОДОНКОВ ВРОДЕ ТЕБЯ.
— Черта с два! — сказал Дойл с негодованием.
МЫ ИХ РАСТИМ. ОН ИХ РАСПРОСТРАНЯЕТ. СОВМЕСТНЫМИ УСИЛИЯМИ МЫ СДЕЛАЕМ ВСЮ ПЛАНЕТУ СЧАСТЛИВОЙ.
— Нет, вы только посмотрите, какая милая компания миссионеров!
МЫ ТЕБЯ НЕ ПОНИМАЕМ.
— Миссионеры. Люди, которые занимаются всякими благотворительными делами. Творят добрые дела.
МЫ ДЕЛАЛИ ДОБРЫЕ ДЕЛА НА МНОГИХ ПЛАНЕТАХ. ПОЧЕМУ НЕ ДЕЛАТЬ ДОБРЫЕ ДЕЛА ЗДЕСЬ?
— А при чем тут деньги?
ТАК СКАЗАЛ МЕТКАЛФ. ОН СКАЗАЛ, ЧТО НА ПЛАНЕТЕ ВСЕГО ДОСТАТОЧНО, ТОЛЬКО НЕ ХВАТАЕТ ДЕНЕГ.
— А где те другие роллы, которые пропали?
ОНИ НЕ СОГЛАСНЫ. ОНИ УШЛИ. МЫ ОЧЕНЬ ВОЛНУЕМСЯ — ЧТО С НИМИ?
— Вы не пришли к общему мнению по части того, стоит ли растить деньги? Они, наверное, думали, что лучше растить что-нибудь другое?
МЫ НЕ СОГЛАСНЫ ОТНОСИТЕЛЬНО МЕТКАЛФА. ТЕ СЧИТАЮТ, ЧТО ОН НАС ОБМАНЫВАЕТ. ОСТАЛЬНЫЕ ДУМАЮТ, ЧТО ОН БЛАГОРОДНЫЙ ЧЕЛОВЕК.
«Вот тебе и компания! — подумал Дойл. — Ничего себе, благородный человек!»
МЫ ГОВОРИЛИ ДОСТАТОЧНО. ТЕПЕРЬ ПРОЩАЙ.
Они повернулись, как по команде, и зашагали по склону обратно к саду.
— Эй! — крикнул Дойл, вскакивая на ноги. Сзади раздалось шуршание, и он обернулся. Крапива распрямилась и закрыла дорожку.
— Эй! — крикнул он снова, но роллы не обратили на него никакого внимания. Они продолжали взбираться на холм.
Дойл стоял на вытоптанном участке, а вокруг поднималась стеной крапива — листья ее поблескивали под солнцем. Крапива протянулась футов на сто от изгороди и доставала Дойлу до плеч.
Конечно, человек может пробраться сквозь крапиву. Ее можно раздвигать ботинками, топтать, но время от времени она будет жечь, и, пока выберешься наружу, будешь весь обожжен до костей. Да и хочется ли ему выбраться отсюда?