Глеб все ходил и ходил по улице, присматриваясь к домам и не зная, на что решиться. Он уже здорово замерз и потому двигался порывисто, притопывая ногами, чтобы хоть немного согреться. Иногда он прижимался к забору, уступая путь кому-нибудь из прохожих на узком, заснеженном тротуаре. Одна девушка, обгоняя его, поскользнулась и чуть не упала в сугроб. Он поддержал ее, и та благодарно улыбнулась ему в ответ. «Галантный я все-таки человек», — усмехнулся про себя Глеб.
Внезапно за его спиной раздался чей-то голос:
— Кого ищете? Может, помочь?
Глеб обернулся. Перед ним стоял невысокий, плотный парень в рыжей ушанке, темные глаза его смотрели внимательно, даже чуть подозрительно. И Глебу вдруг пришла в голосу неожиданная мысль.
Он небрежно, сверху вниз посмотрел на парня и процедил сквозь зубы:
— Ступай, ступай. Помощник какой выискался.
Как он и ожидал, парень не отступил.
— Чего грубишь? Я, может, и в самом деле помочь хочу.
— Катись-ка ты, пока здоров, — с вызовом ответил Глеб. — Понял?
— Кое-что понял, — усмехнулся тот и в свою очередь, но уже деловито, даже строго спросил: — Кто ты такой? Что-то я тебя раньше в нашем городе не видел.
— А сам ты кто такой, чтобы спрашивать?
— Так, — снова усмехнулся парень. — Выходит, возник взаимный интерес. Ну что ж. Пошли знакомиться, а то ты вон как замерз, аж нос синий стал.
— Ты сперва документ покажи, а тогда волочи.
— Что ж, можно.
Парень вынул из внутреннего кармана красную книжечку. И Глеб при одном ее виде ощутил такую радость, словно после долгой разлуки встретил, наконец, дорогого и близкого человека. Он чуть не стиснул парня в своих медвежьих объятиях. Лишь усилием воли он заставил себя не менять напряженной, враждебной позы, в которой вел весь предыдущий разговор, и только голос его дрогнул, когда он сказал:
— Вот ты-то мне и нужен, дорогой товарищ. Больше всех сейчас нужен.
Парень изумленно посмотрел на него.
— Я сейчас не могу показать тебе точно такую же книжку, — торопливо сказал Глеб. — Слушай.
Когда он кончил, парень не выдержал и рассмеялся.
— А мне ребята сказали: по Некрасовской какой-то подозрительный верзила гуляет и к домам присматривается. Надо бы проверить. Здорово! — и уже озабоченно спросил: — Что будем делать?
— Надо немедленно осмотреть дом. Зови ребят. С Пановым что-то случилось. Уже прошло… — Глеб отдернул рукав, взглянул на часы, — …вон, больше часа, как его нет.
— Ладно. Померзни еще пять минут, — быстро ответил парень. — Когда нас увидишь — беги. Тебя тут уже засечь могли. Встретимся в горотделе.
— Нет уж, я с вами.
— Неправильно это, — укоризненно сказал парень.
— Все равно, — упрямо повторил Глеб. Парень махнул рукой.
— Ладно, я бегу.
… К дому подошли сразу с нескольких сторон, прямо по снегу, чтобы не затоптать свежие следы на тропинках. Собрались у задней двери: было ясно, что Панов вошел в нее. Узкая темная лесенка вела на чердак. Посвечивая фонарями, стали гуськом подниматься по ней, осторожно, стараясь не шуметь. Троих сотрудников оставили на всякий случай во дворе, около дома.
Громадный, заваленный рухлядью чердак осматривали долго и тщательно. Людей там не оказалось. Только около трубы обнаружили несколько свежих окурков.
Затем так же тщательно изучили следы на тропинках. Совсем недавние вели от задней двери к соседнему участку. Здесь прошло несколько человек, пять или шесть. Таким образом, стало ясно, почему Устинов ничего не заметил. Следы терялись на соседнем дворе. Но слабый отпечаток одного из них все же удалось обнаружить и за калиткой. Видимо, люди прошли через этот участок на улицу.
Усталые и замерзшие все вернулись в горотдел.
Глеба первым делом потащили в столовую, хотя он и уверял, что нисколько не голоден и даже не устал: он хотел немедленно продолжать поиски.
— Иди, иди, поешь! — сурово приказал ему начальник горотдела, полный, немолодой майор. На розовом, упругом, до глянца выбритом лице его странно выделялись набрякшие, синие мешки под глазами. Он добавил озабоченно: — А мы пока тут сами помозгуем. Вернешься, все обсудим вместе, быстренько и оперативно.
Однако «быстренько» обсудить не удалось. В кабинете майора собралось человек десять. Все горячились, спорили, каждый предлагал свое.
Устинов с удивлением и даже некоторой досадой отметил про себя, что никто не курит. В какой-то самый горячий момент спора он вынул было сигареты, но поймал чей-то выразительный взгляд и закурить не решился. Начальник горотдела заметил эту немую сцену и, усмехнувшись, сказал: