— Мне ничего не нужно, Оли. Желания во мне иссякли. Но я не хочу наблюдать, как состаришься и умрешь ты, как состарится и умрет мой сын. Я не хочу бродить по Земле среди сплошного кладбища. Кого мне любить? Все умрут! Все! Прощай, Биолия! Прощайте, Вальмоск!
Профессор направил луч фонаря на свое лицо и отчетливо произнес:
— Мы больше с вами не увидимся, Дориэль. Извинитесь за меня перед далекими потомками, когда они обнаружат вас здесь через тысячу или через десять тысяч лет. Я убедился, что бессмертие человеку не нужно. Прощайте, Дориэль. Не оставляйте своих товарищей по бессмертию, Ронги и Флиппа, они скрасят вам не одно тысячелетие, когда вам надоест дремать в подземелье и вы отправитесь бродить по нашему столь неустойчивому, но все же прекрасному миру. На то будущее время желаю вам доброго настроения и благих помыслов. А пока приятных вам грез, Дориэль Реджан! Приятных грез и легкой скуки!..
Реджан внимательно слушал эти слова. Но в ответ на них лишь слегка кивнул.
Вальмоск стер еще пыль с Ронги и Флиппа и попрощался с ними., грустно заглянув в их широко раскрытые глаза, полные глубочайшего безразличия ко всему на свете.
После этого он покинул подземелье, уводя с собой истерически рыдающую Биолию.
Вскоре Вальмоск приказал наглухо замуровать все входы в подземелье, в котором остался похоронен генератор бессмертия, а вместе с ним Дориэль Реджан, Ронги и Флипп.
На Земле о них никто больше не слыхал.
Борис СМАГИН
ПРОСЕЛКИ ФРОНТОВОГО ПОДМОСКОВЬЯ
Документальный рассказ
В битве за Москву впервые в истории военного инженерного искусства навстречу гитлеровским танкам, рвавшимся к столице, вышли ОЗ — отряды заграждений. Наряду с другими частями там были бойцы особой чекистской бригады — студенты института физкультуры, рабочие, инженеры, врачи. Бои под Москвой стали их первым боевым крещением.
Герои этого рассказа носили другие фамилии. Иных из них нет уже в живых… Но все, что здесь рассказано, было.
Это было так…
…Рука в желтой перчатке небрежно прошлась по карте.
— По сути дела, я предлагаю вам прогулку! Ленинградское шоссе — прекрасная дорога. Разведка сообщила, что минирование еще не начато. Учитывая славянские темпы, они не успеют ничего сделать. Калинин — Клин — Москва!
Последние слова генерал произнес торжественно. Он встал. Встал и собеседник — коренастый танкист.
— Может быть, именно ваши танки, Отто, первыми ворвутся в большевистскую столицу. Вы войдете в историю великого рейха! Шестьдесят машин в вашем распоряжении. Помните девиз Гудериана: «Вперед, вперед, не оглядываясь, вперед». Так было под Антверпеном, на Вогезах, в Греции. Так будет и здесь. Хайль Гитлер!
— Хайль, — эхом отозвался танкист. Он немного помедлил и затем сказал:
— Прошу утвердить мне запасной маршрут.
— Запасной? — удивился генерал. Он сделал два шага и стал вплотную к танкисту. — Вы что, не верите в реальность моего плана?
— Я солдат и выполняю приказ, господин генерал. Но я воюю с русскими уже четвертый месяц. Мне кажется, обходный путь по лесным дорогам надежнее, господин генерал.
— Вы что, испугались, Отто?
— Нет. Просто я хочу, чтобы мои танки вошли в Москву, а не застряли по дороге.
Генерал прошелся по комнате. Затем он повернулся к столу, и желтая рука снова занесла карандаш над беззащитной картой.
— Вот так?
— Так точно.
— Хорошо. Действуйте, как вам подсказывают опыт солдата и совесть офицера. Мы пойдем прямо! До свидания, Отто. До встречи в Москве.
…Рука надежно прикрывает с севера многочисленные кварталы большого города. Как легко было прикрыть его вот так, на карте. Мины, мины, мины… Они должны появляться везде, вставать на пути вражеских танков, появляться и рвать, уничтожать их, не давать пощады, не дать прорваться…
А сколько путей ведет к пригородам Москвы! На карте они бегут извилистыми бледными линиями проселочных дорог. Каждая такая извилина опасна, смертельно опасна. Один рывок, и танки выходят к самым пригородам… Тогда под ударом кварталы Москвы.
Нужны подвижные группы минеров. Такого не знала еще война… Но мало ли чего она не знала.
— Товарищ майор, к вам пришли.
Шперов поднял голову, оторвался от карты.
— Да, знаю. Просите.
В комнату вошли пятнадцать человек.
— Товарищ заместитель командира бригады. Группа бойцов отдельной бригады прибыла по вашему приказанию. Докладывает старший группы сержант Малышев.
— Садитесь, ребята. Садитесь, садитесь. Комсомольцы?
— Так точно, товарищ майор.
— Трудностей не боитесь?
— Никак нет.
— Сядьте, сядьте… Дело, которым вам предстоит заняться, новое. И необычайно ответственное. Смотрите… Танковая группа генерала Готта собирается совершить бросок на Москву. Эдакий марш Калинин — Москва. Сейчас они вот здесь. По шоссе им далеко не пройти. Мы его заминируем начисто.
Остаются проселочные дороги. Их много. Мы не успеем подготовить сюрпризы на всех дорогах. Но мины надо ставить лишь там, куда заведомо сунутся танки. Под самый нос им.
Этим и займутся группы нашей бригады. Мы готовили вас для немецкого тыла. Нo подождите, пойдете и туда. А сейчас вам тоже предстоят нелегкие схватки. Один на один против танков. Увидел, поставил мину, взорвал на пути, не дал пройти. Закрыть танкам все возможные пути — вот задача ваша и других групп. Мины и карты получите в штабе.
…Головной танк остановился. Он долго стоял, словно прислушиваясь.
Потом медленно свернул с дороги на плотный, чуть заметный проселок. Уже светало. Густая изморозь покрыла голые ветви деревьев. Где-то недалеко начиналась перестрелка.
Фронт просыпался. Один за другим танки углублялись в сказочный при блеклом свете лес. Все происходило безмолвно, словно во сне.
Лишь иногда хрустела ветка, да птица, затаившаяся среди деревьев, вспархивала в сторону, желая предупредить своих. «Здесь враг, враг!» — кричала птица.
Отто фон Вангель сидел в третьем танке. Все произошло, как он и предполагал. Шоссе оказалось минированным. На прямой наводке стояли батареи. Потеряв десятки танков, он избрал обходный путь. Не успеют же русские заминировать все проселки! Это просто невозможно. Танки шли спокойно, как на параде. Слева и справа по тропинке брели автоматчики. Кругом расстилалось ржавое, густое болото. Пусть там сидит противник.
Что они сделают танкам?
Словно ответом на этот вопрос раздался яростный взрыв. За ним посыпались резкие автоматные очереди.
— Что случилось? — фон Вангель бежал к головному танку. — Засада?
— Минное поле.
— Что? Вы же докладывали, что путь свободен, черт вас побери!
Пехотный обер-лейтенант стоял, вытянувшись перед дюжим танкистом.
— Так точно, господин майор. Я лично проверял. Вчера вечером мы облазили всю эту местность. Русские отошли днем. Все было пусто и свободно.
Перестрелка стихла. Уже не прячась, они подошли к первому танку. Он стоял, нелепо развернувшись, покосившись набок, стоял, жалобно выставив раненую гусеницу.
Несколько солдат с миноискателями торопливо проверяли путь.
— Откуда взялись эти мины? — смущенно говорил обер-лейтенант.
— Очевидно, свалились с неба! — фон Вангель бросил в сторону длинный прут, заменявший ему стек. — Проверьте все впереди. Сигнал — ракета.
— Сигнал — ракета, понял? Красная ракета.
Восемь человек сидели в болоте. На небольшой кочке чернели мешки. Это было самое драгоценное. Можно было намокнуть самому, даже замочить оружие, но этот груз священный. Он главное.
— Сколько они проторчали?
— Почти пять часов.
— Хорошо! Надо еще пару раз остановить. Тогда на сегодня хватит…
— Как в «кошки-мышки».
— Да-да, фрицы мышки, а мы — кошки.