Семен — парень, видно, разбитной, и пусть им займется все тот же Зубов. Тут нужен молодой сотрудник — для контакта. Пусть посмотрит, кем он стал, этот уличный грабитель. Порой достаточно посидеть за одним столиком и перекинуться десятком слов, и сразу станет ясно, какой перед тобой человек. А если тот полезет в карман и на свет появятся купюры по двадцать пять и такие хрустящие, будто из печати, то это может быть путем к разгадке.
Над столом висел портрет жены. Уже забылось, сама ли она смотрела в объектив с таким выражением, или это последствия ретуши, словом, у жены был чуточку обиженный взгляд. И не мудрено: Михеев всегда оставался перед ней в долгу. И теперь — после ее смерти. Она умирала в больнице. Михеев это знал и вместе с тем умчал в станицу Пластуновскую за Мастером… Кому, как не Михееву, были известны все повадки старого волка, и будто на роду ему было написано принять тот заключительный шаг Мастера, как и многие предыдущие. Точно стал он его личным оперуполномоченным…
Мастера он взял уже в десятке верст от Пластуновской в лесополосе, и, когда позвонил в больницу из ближайшего сельсовета, ему сказали все, не скрывая.
А Мастер, сгорбившись, сидел на табурете. Он сообразил, о чем шла речь по телефону, и едва глаза их встретились, угрюмо пожал плечами…
— Дедушка, — зашептала вкрадчиво Лена. — Он перепачкался ваксой.
Из коридора сияла счастьем черная блестящая луна — рожица Толи.
Но уложить их было самой трудной задачей. Он долго ее решал, и совершенно попусту. Они заснули сами, по углам, а он их собрал, разнес по кроваткам.
Глава V. Фарцовка
Каждое утро Леонид гладил брюки и лез в роскошный шведский свитер. Прекрасный колючий балахон, он висел почти до колен и был взят напрокат у приятеля.
— Смотри не испорть. На нож не попадайся. Он мне, как двоюродный брат, этот свитерище, — объяснил приятель, известный молодой актер.
Едва Леонид появился в этаком ярком оперении в первый день, к нему сбежался весь розыск. А Михеев только посмотрел вопросительно.
— Можно и в строгом костюме. Но он наводит скуку, и разговор не пойдет на лад. Сухой интеллигентный вид не для Семена, — разъяснил Леонид и нежно погладил лохматый свитер. — А эта бизонья шкура так и просит развязать язык. Словом, компанейский костюм.
И теперь, который день он сидел в кабинете и ждал, когда позовет Михеев. А Михеев, в свою очередь, тоже ждал. Кто-то должен сообщить по телефону, в каком ресторане Семен. Но Семен вел постный образ жизни, и Леонид немного устал от бесконечного ожидания. Он рвался к действию. Он чувствовал себя туго закрученной пружиной, которой вот-вот предстояло разжаться.
В мыслях Леонид уже не раз встречался с Семеном. Представить облик будущего собеседника было нетрудно — стоило глянуть на его паспортную фотокарточку. Типичная физиономия лихого таксиста.
Он поболтал с этим паспортным Семеном сначала на один, потом на другой манер. Прикинул — что и как, — возможные ходы, будто поиграл в шахматы с незримым партнером.
Потом он шлялся по коридорам и мешал другим. В таком состоянии он как-то попался Маркову, тот шел навстречу и остановил Леонида.
— Я тебя понимаю. Я и сам такой нетерпеливый, — сказал заместитель. — Сдохнешь от тоски с нашим Петровичем. Но между нами, его можно понять: сидеть на отделе не шутка. Тут дыши осторожно, а бурных дел невпроворот, попробуй совмести и то и это. В провинции было потише. Ему бы к нам пораньше, во время Шлепы, тогда еще куда ни шло. Но мы с тобой не осуждаем и терпим пока. Верно? — он заговорщицки подмигнул и энергично зашагал по коридору.
Он был, как всегда, по-спортивному подтянут, смотреть на него было любо-дорого.
В этот день ожидание тянулось только до шести. Звонок, наконец, состоялся, и подполковник вызвал к себе. Он снял первым делом пушинку с плеча у Леонида и завел разговор, что к чему. А Леонид послушно кивал.
И вот что он узнал. Семен не утерпел и оскоромился — пришел в кафе «Националь». Свершилось это пять минут назад. Теперь он там сидит, и Леонид должен пристроиться за его столом. Возможность такая будет — остальное зависит от Леонида.
— Из кафе ни шагу, если Семен позовет, а по пьянке такое бывает. Это соблазн, и немалый, но из кафе ни-ни. А домой к нему и подавно — таков мой приказ, — закончил Михеев.
Леонид другого не ждал.
— Хорошо, — ответил он, повинуясь. — Мне понятно: из кафе ни шагу. А домой к нему тем паче.
Но Михеев провел его еще, как нянька, на улицу, вплоть до машины. И сделал это на глазах у отдела. А кто-то разошелся, крикнул за спиной: